Но никто на пляже не вскрикнул от ужаса. Через секунду после взрыва внутри «трубы» серфингист выскочил; волна позади него рушилась, превращаясь в массу клокочущей пены. Только тогда я вспомнил, что это за явление — кто-то из серфингистов мне рассказывал. Они называют это «слюной». В определенный момент воздух внутри «трубы» под давлением образуемых водой стен сжимается, и, поскольку деваться ему некуда, «выстреливает» из отверстия. Серфингисты стараются подгадать так, чтобы выскочить из «трубы» как раз в этот самый момент.
Волны преображались на наших глазах, и сколько же в этом было красоты, мощи! Я вспомнил, что как раз сейчас обычные океанические волны становятся ударными. Глухие раскаты и дрожь реверберации через песок означали, что энергия зыби рассеивается в окружающем пространстве. Я как раз думал над тем, что наверняка воздух в момент всех этих бурных преобразований чуть нагревается, когда… Ух ты, что это было?!
Участник состязаний, вылетающий из «трубы»
Как раз когда шла очередная большая волна, высокий худощавый мужчина с посеребренными волосами — он полеживал себе, откинувшись в сидении поплавком болтавшегося среди волн гидроцикла — вдруг прыгнул в воду. Взмахнув пару раз руками, он набрал скорость, вытянул левую руку перед собой и заскользил на волне. Пересекая ее громадный склон наискось, вытянул правую руку назад, подняв ее повыше. Когда масса воды ринулась вниз, сложил руки перед собой и поплыл в бурлящей воде точно морской котик. Его движения отличались изяществом, со стороны казалось, будто он плывет легко, играючи. Словно мысль оседлать волну пришла ему в самый последний момент.
Между тем волна оказалась последней в цуге; он подплыл к берегу и нырнул в сильное обратное течение. Обратное течение — та вода, которую выносит на берег прибоем; после вода стекает снова в море. Поток вынес его, как пушинку, к самому гидроциклу: забравшись на него, он продолжал наблюдать за состязаниями. Да уж, про таких говорят: «Показал настоящий класс!»
Мне позарез надо было пообщаться с таким профи, и я караулил его, как охотник зверя. В конце последнего заплыва он сошел на берег и стал подниматься по пляжу с ластами в руках. Тут я и подскочил. Когда тот назвал свое имя — Марк Каннингем, — я сразу смекнул, кто передо мной. Капитан Джим Меншинг отзывался о Каннингеме как о пловце экстра-класса в бодисерфинге. Шелли О'Брайен называла его легендой, «символом бодисерфинга», сравнивала с дельфином. По счастливой случайности, судьба свела меня с тем, кто лучше кого бы то ни было расскажет, каково это — нестись на громадной волне без всякой доски. А тело Хоакина Велильи так и не нашли; через четыре дня поиски прекратили. Когда я позвонил Каннингему договориться о встрече, он сказал, что завтра на пляже Пайплайна будет проходить поминальная служба. И предложил встретиться там.
«Простите… Можно вас на пару слов?»
* * *
Когда я пришел на службу, было далеко за полдень — устилавшие пляж пальмовые листья окрашивались в глубокие оранжевые тона клонившегося к закату солнца. Друзья Хоакина расставляли на столах блюда с едой, напитки. Команда телевизионщиков с новостного канала устанавливала съемочную аппаратуру. Серфингисты тем временем собрались; многие, по гавайскому обычаю, пришли с гирляндами цветов из ярко-розовых и красных плюмерий на шеях. Другие повесили душистые ожерелья на носы своих досок.
Несмотря на то что у Пайплайна репутация места гиблого — здесь происходит больше несчастных случаев, чем где-либо, — Каннингем признался мне, что терпеть не может поднимаемой вокруг пляжа шумихи. «Пресса любит преувеличить опасности Пайплайна, нагнетая атмосферу страха, — сказал он. — Сами знаете, что показывают в фильмах о серфинге: мол, одно неверное движение, и острые, как лезвие бритвы, рифы Пайплайна тут же вонзятся в несчастного. Ничего подобного! Нет никаких волн-убийц и затягивающих точно спруты рифов — всего лишь мощные буруны, которые разбиваются на мелководье о гладкие, испещренные глубокими вымоинами и бороздами рифы».
Я подумал про себя: может, все-таки попробовать? Нет, не стоит.
Марку исполнился пятьдесят один год, он уже вышел на пенсию. А до того два десятка лет проработал спасателем здесь, на пляже Эхукаи-Бич Парка, где самые известные в мире волны. «В свободное от спасения утопающих и оказания первой медицинской помощи время я только и делал, что смотрел на волны. Собственно, меня можно назвать профессиональным наблюдателем за волнами», — сказал Марк. Мне подумалось, что наверняка он знаком с волнами лучше, чем кто-либо другой, наблюдая их с утра до вечера.
Серфинг на доске Марка не слишком увлекает. «Время от времени я беру с собой доску, — сказал он, — но знаешь… старого пса новым трюкам не научить». Я поинтересовался, как это ему удается так скользить на волне. Он ответил не сразу: «Меня и раньше спрашивали, не раз. Но объяснить на словах как-то не получается. А жаль, ведь опыт у меня есть».
И знаете, когда этот бог бодисерфинга искренне признался в том, что у него не хватает слов, я еще больше его зауважал. Из всех, с кем мне довелось говорить о боди-серфинге, Каннингем оказался человеком самым простым, он никого из себя не строил. «Вы должны найти с волнами общий язык. Знаете, вот честное слово, больше всего это похоже на танец. Один мой приятель назвал бодисерфинг «плаванием под горку». Правда, похоже? Для большинства в бодисерфинге главное — заскочить на волну в нужный момент. А там уже бурный поток вытолкнет их на безопасный пляж. И лишь единицы вроде нас занимаются бодисерфингом на более высоком уровне: не болтаются в пенистом потоке, а съезжают по самому склону волны. В принципе, все то же самое, только волны, которые мы выбираем, чуть больше».
Чуть больше? Да уж, Марк Каннингем — скромняга, каких поискать.
* * *
Вместе с семьей Велильи и его близкими друзьями на поминальную службу пришла и Мариэла Акоста, невеста Хо-акина. Она говорила недолго, но ее проникновенная речь всех тронула. Мариэла рассказала, что человеком Хоакин был немногословным: окажись он сейчас здесь, просто стоял бы и молча улыбался.
Ближайшие друзья из числа серфингистов решили почтить память Хоакина традиционной гавайской церемонией на воде. «Пожалуйста, не забывайте о шнурках от цветочных гирлянд, — бросил вдогонку спускавшимся по пляжу один из друзей. — Не оставляйте их в воде».
После молитвы, прочитанной у края воды, серфингисты легли на доски и принялись грести. Велилья был шейпером, и некоторые плыли как раз на его досках. На расстоянии метров ста от берега серфингисты — всего человек пятьдесят — образовали на воде гигантский круг: сев на досках, взялись за руки.
