— Кажется, вы поддержали её добрым словом в трудную минуту, — предположил дедушка, а Яночка подумала — видно, не очень правдоподобно получилось у пана Левандовского приписывание себе всех заслуг по освобождению пани Наховской от шантажистов и вывозу наворованного имущества, и женщина сама догадалась об их участии. А может, простодушный молодой учёный и проговорился ей? Ну да что теперь…
— Что ж, — сказала девочка, отодвигая от себя тарелку и стараясь больше не смотреть на торт, — все хорошо, что хорошо кончается. Теперь ты можешь нам рассказать все в подробностях, в хронологическом порядке. Кто что сделал, кто что сказал, год за годом. А о последних днях — по минутам!
— Полностью присоединяюсь к предыдущему оратору, — сказал Рафал и тоже отвернулся от сладостей, — Где же этот горький чай?
В отличие от внуков, дедушка ограничился только одной порцией торта, поэтому не ощущал в себе никаких неприятных симптомов. Напротив, в нем росла и расцветала радость по поводу одержанной победы, и рассказывать о марках он мог бесконечно. Расположившись поудобнее в своём кресле, он набил трубку свежим табаком, раскурил её и принялся рассказывать, с наслаждением смакуя малейшие эпизоды марочной эпопеи.
* * *
— Оказывается, все очень просто! — ворчал Павлик, когда они с Яночкой вернулись к себе. — Неужели сами не могли сообразить? Без нас бы ничего не сделали. Все им подскажи, научи…
— Кого, например, мы научили? — спросила сестра, с ногами забираясь на свою тахту.
— Да хотя бы ту же пани Пекарскую. Сама бы ни в жизнь не сообразила стащить кляссеры, пришлось подсказывать… Я уже не говорю о пани Наховской. Та без нас совсем бы пропала.
Надо честно признать, что все облагодетельствованные ими особы отдавали должное заслугам Павлика и Яночки и признавали, что без них и в самом деле ничего бы не сделали. Начала пани Пекарская, выразив глубочайшую благодарность за разоблачение Очкарика. Следующим был пан Левандовский. Тот откровенно признался, что благодаря Яночке и Павлику его диссертация явится новым словом в подростковой психологии, как знать, может быть, и выдающимся открытием. И наконец, немного пришедшая в себя пани Наховская. Та благодарила со слезами на глазах. От ворованных запчастей и следа не осталось, шайка грабителей скрылась с горизонта, и как следствие этого, её оставили в покое шантажисты со своими марками.
— А если опять когда сунутся, — сказала пани Наховская, — так я этому Баранскому собственноручно дом подожгу! Я прямо так и сказала этому негодяю Баранскому. Они сочли меня ненормальной, а я и в самом деле уже с ума сходила, вот он сразу и поверил. И теперь побоится — что взять с сумасшедшей? Думаю, отвязались от меня навсегда.
Последней их благодарила мать Каролины. Ещё бы, благодаря энергичным и предприимчивым Хабровичам и её замкнутая, неповоротливая Каролинка перестала быть замкнутой, общается со сверстниками, всегда оживлённая и весёлая. Девочку прямо не узнать, и мама надеется, она такой и останется.
Пришла пора подводить итоги достигнутого. Яночка достала свою тетрадь в клетку с записями и принялась её листать.
— Лучше всего получилось с пани Наховской, — пришла к выводу девочка. — Тут, можно сказать, мы добились стопроцентного успеха. По всем статьям!
— Факт, — согласился мальчик. — Жаль, что с марками только половина, пятьдесят процентов.
— К сожалению, меньше половины. — Почему? Дедушка же сам сказал, — половина коллекции.
— Это дедушка сказал на радостях и чтобы сделать нам приятное. А на самом деле там нет пятидесяти.
— Не понимаю, с чего ты взяла. Яночка тяжело вздохнула.
— Потому что не хватает серии доплатных марок достоинством в десять крон. Вспомни, дедушка рассказывал, всего пятнадцать штук во всем мире! Мерзавец Пшеворский продал её какому-то Выпрыху, а этот Выпрых смылся за границу уже много лет назад. Так что считать дедушкину коллекцию половиной коллекции пана Франтишека мы не имеем права. И речи быть не может!
Павлик глубоко задумался. Кажется, сестра, как всегда, права.
— Допустим, — сказал он, — половина, но ведь пани Наховская — все сто процентов! Один плюс одна вторая.., а должно быть два… Вместе получается три четверти.
Яночка была неумолимой.
— Пани Наховская — побочный продукт, её мы не можем целиком приплюсовать к нашим процентам. От силы потянет.., минутку, подумаю… Мы ведь с самого начала не нацеливались на пани Наховскую, так? Она всплыла по ходу дела, так? И её спасение нельзя считать нашим достижением в области марок. Нет, я считаю, десять процентов надо с неё скостить. И ещё десять процентов снимаем из-за этого Выпрыха. С половины снимаем, значит с целого это составит пять процентов. Теперь суммируем…
В уме такого не сосчитаешь. Яночка подсчитала на бумаге и сказала:
— Всего мы набрали успехов на одну целую тридцать пять сотых. Теперь делим это на два, получается.., ноль целых шестьдесят семь с половиной. Выходит, две трети.
Настроенному на максимальные достижения Павлику совсем не onmp»bhkhq| подсчёты сестры. Он попытался подступиться к ней с другого боку.
— Если начистоту, мы же с тобой поначалу ни на какой такой успех и не настраивались, не ставили задачи — непременно добиться ста процентов!
— А это кто как.
— Не понял.
— Я так, например.., ну да ладно, сначала я тоже хотела только разобраться в том, что с этими марками происходит. А потом, ну вспомни сам! Потом сказала тебе, что достигнем только четверти успеха. Четвертушки! Когда дедуля, дал нам список марок пана Франтишека.
— Вот видишь! Ты мечтала об одной четвёртой, а мы с тобой достигли двух третей успеха. Это же лучше, чем одна четвертушка, так ведь?
Яночка никак не желала успокаиваться на достигнутом.
— А Баранский жив и здоров, — снова безжалостно напомнила она брату о печальной реальности. — И будет по-прежнему штамповать фальшивки. Раз не удалось его совсем пришлёпнуть, значит, и наши две трети тоже такие.., не совсем.., бракованные, в общем.
— А чего бы ты хотела? — рассердился брат. — Чтобы мы сами покончили со всеми бандюгами? Поубивали их всех? Заладила — «две трети, две трети»… Какие-то дроби идиотские выдумала! С меня достаточно! Я хочу стопроцентного успеха! Мне нужен один успех, но полный! И все равно в чем…
Яночка внимательно взглянула на брата и захлопнула тетрадь.
— Очень рада! — сказала она спокойным голосом. — Думаешь, мне нравятся дроби? Думаешь, меня радует, что вместо целого успеха мы добились всего каких-то двух третьих? Я бы тоже хотела один полный! И в чем его добиться, я пока не знаю. Не будем же мы с тобой искать по свету этого проклятого Выпрыха! Может, когда вырастем, а пока…
— Что ты привязалась к этому Выпрыху? Неужели ничего другого нельзя придумать?
— Можно, конечно. И даже нужно. Надо подыскать что-нибудь подходящее, и побыстрее! И с самого начала настроимся на полный успех, а не на четвертушку! Поглядим, что из этого получится.
