– Говори.
С горечью, потому что они никогда не поверят ей, Лео прошептала:
– Я не знаю.
И закрыла глаза.
Тишину прервал резкий голос с сильным акцентом:
– Он в полицейском участке в Старом Каире, на Шарья-Ахмад-Омар.
– Идем, – сказал Уорд.
– А что делать с этой?
– Возьмем с собой. Не спускайте с нее глаз.
– Я человек!
– Была.
Высокий худой мужчина вытащил из своего чудовищного пистолета патрон и положил его себе на ладонь.
– В наших пистолетах вот такие пули, – заговорил он по-английски с сильным французским акцентом. – У них фосфорная начинка, которая очень легко воспламеняется. Пуля взорвется внутри тебя, и то, что не испарится, мгновенно вспыхнет.
Она уставилась на огромную пулю со зловещим белым наконечником и длинной черной гильзой.
Ее вывели из номера, француз шел следом.
– Я очень хочу, чтобы ты побежала. Пожалуйста, сделай это, я буду очень доволен.
Его голос дрожал от ненависти. Но разве Лео Паттен можно ненавидеть? Ее, одну из самых великих звезд, все, без исключения, обожали.
Египтянин, который, видимо, был здесь главным, стоял в лифте лицом к ней. Он улыбался – но никогда Лео не видела, чтобы на нее смотрели с такой улыбкой.
– Сколько людей ты убила? – спросил он.
– Я хочу встретиться с кем-нибудь из посольства, – сказала она. – Мне нужен адвокат.
Никто не ответил. Затем она услышала голос Пола Уорда, и ей показалось, что он смеется. Но когда она посмотрела на нею, перехватив тревожный взгляд Бекки, то поняла, что ошиблась.
– Я ничего не знаю ни про какие убийства.
Уже произнося эти слова, она почувствовала в них ложь. Сара предупреждала ее о последствиях, уговаривала не переливать кровь Мириам. Но ей, глупой девчонке, очень хотелось этого, ей нравилось то, кем она стала... какое-то время.
– Блейлок перелила тебе свою кровь, не предупредив об этом? – Пол Уорд старался не смотреть на нее. – Я в это не верю.
– Нет, это так. Именно так она и сделала.
Он так рванулся к ней, что содрогнулась вся кабина лифта. Но сумел сдержать себя и только резко бросил ей в лицо:
– Ты умоляла об этом! Я же был там, забыла? Ты умоляла сделать это, и тебе это нравилось. Нравилось! Так что не надо мне врать, грязная дрянь.
– Меня нельзя путать с уголовниками, – с грустью сказала она. – Мне надо было питаться.
Улица перед отелем была оцеплена. Лео поджидали два грузовика, заполненные полицейскими с автоматами, три легковых автомобиля с мигалками, лимузин и черная машина для арестантов.
– Пусть она едет с нами, – сказал Пол египтянину.
– Согласен.
Лео пихнули в лимузин, где ей нашлось место только на полу. Уже через мгновение машины на большой скорости с визгом неслись по улицам.
– Оно накормило его кровью?
– Лилит?
– Это проклятое существо накормило моего сына кровью?
– Надеюсь, нет, но я не знаю, – сказала она, хотя ей очень хотелось, чтобы ответ был другим.
Француз поглаживал свой пистолет. На лице египтянина застыла улыбка, которая сделала бы честь последователю дзен-буддизма. Пол Уорд смотрел на нее глазами, сверкающими такой неприкрытой ненавистью, что в них не осталось ничего человеческого – как у Лилит. «Он же частично вампир», – неожиданно пришло в голову Лео.
Они неслись сквозь каирскую ночь, но Лео не замечала мелькавшие за окном великолепные памятники, освещенные здания и длинные ряды витрин, сосредоточившись на ожидании неминуемой гибели. В глубине души она удивлялась своему спокойствию, но быстро нашла этому объяснение: эти люди избавили ее от страха, а заодно и от желания выжить. Лео обратила внимание на то, как Пол и Бекки держались за руки. Этот бессловесный постоянный контакт говорил о желании дать друг другу силу. Она придет, должна появиться из той горячей любви, которую они испытывали к сыну.
У Лео на глаза навернулись слезы. Ее в каком-то смысле принесут в жертву молчаливому богу этой любви. Желание быть любимой, такое естественное и человечное, в свое время толкнуло ее безжалостно надругаться над своим естеством.
– Я люблю его, – сказала она.
Пол Уорд налился краской. Рука Бекки заметно сильнее сжала его руку. Господи, они разнесут ее на кусочки в какой-нибудь уединенной аллее, а затем сметут с земли, как мусор.
Машина затормозила у полицейского участка. Пол и Бекки выскочили наружу. Теперь ее охраняли на два человека меньше. Лео стала очень внимательной.
* * *
Бекки взбежала по ступенькам крыльца (Пол не отставал от нее), выкрикивая:
– Ян. Ян!
И она услышала, услышала, как знакомый голос ответил ей:
– Мама!
Она увидела его, сидевшего на стуле, освещенного ярким светом лампы под потолком. Кроме него в помещении находились четверо полицейских в форме, два старика и мальчик – возможно, лет двенадцати.
– Он помог мне, – сказал Ян, кивая на мальчика.
Бекки обняла тоненькую фигурку. Пол пихнул в руки мальчика деньги.
Вперед выступил полицейский.
– Мистер и миссис Уорд, – сказал он, – мальчик оказал всего лишь небольшую услугу – это не стоит такого количества долларов.
– Он заработал все, до последнего пенни, – возразил Пол.
– Ну что ж, тогда Аллах улыбнулся ему. Но ваш сын... он потерял документы и, думаю, плохо себя чувствовал из-за того, что напился воды из водопровода. Но Аллах милостив, все окончилось хорошо.
Бекки осмотрела Яна с ног до головы, с отчаянием стараясь увидеть в нем признаки питавшегося кровью вампира. Их не было – или она не хотела что-либо замечать? Какая разница! Бекки бросилась в его объятия. Он отшатнулся назад, затем сильные руки крепко обхватили ее.
Пол встал рядом с женой и неловко похлопал Яна по плечу.
– Сынок, – выдавил он из себя.
В комнате стояла напряженная тишина, все наблюдали за ними.
– Мы заберем его, – сказал Карас полицейскому капитану. – О документах можете не беспокоиться.
Капитан отсалютовал генералу, и Яна вывели из помещения участка: Бекки шла с одной стороны от него, Пол – с другой.
Сердце у Бекки разрывалось: ее мальчик уже не является человеческим существом в полном смысле этого слова. Несчастной женщине не хотелось думать об этом, и она боялась бросить взгляд на мужа – не желая увидеть, что он испытывает те же самые чувства. Его суровое лицо свидетельствовало об этом – Пол знал, что он теперь должен сделать, и был безутешен.
