Ознакомительная версия. Доступно 17 страниц из 84
– Так, Александр Васильевич, вы говорите, Губкин? – сделал стойку Михаил. – Завтра же велю пригласить ко мне этого человека и подробно с ним обо всем переговорю.
Эх, богата наша матушка-Россия на светлые головы… Как с таким народом не свернуть горы! Я верю, что она скоро станет той самой «Птицей-Тройкой», о которой писал Николай Васильевич Гоголь: «Чудным звоном заливается колокольчик; гремит и становится ветром разорванный на куски воздух; летит мимо все, что ни есть на земле, и косясь, постораниваются и дают ей дорогу другие народы и государства»…
5 августа (23 июля) 1904 года, вечер.
Скорый поезд Санкт-Петербург – Симферополь.
Агент Дворцовой полиции и просто красивая женщина Наталья Вадимовна Никитина
Колеса поезда постукивали весело и бодро, напевая знакомую, но никогда не надоедающую песню. За окном проплывали пейзажи, причудливо расцвеченные лучами заходящего солнца. Его отблески, подобно кисти художника, играли на стоящей посередине стола корзине с фруктами, наполняя эти дары природы волшебным сиянием. А в хрустале бокалов вспыхивали искры… Рубиновое вино, мужчина, купе на двоих…
Он смотрит на меня своими темными и бархатными, словно южная ночь, глазами. О, сколько мужских взглядов довелось мне испытать в жизни – бывали они обволакивающими и липкими, словно ликер, бывали острыми и пронзительными, как шпага. Некоторые были подобны летящей смертоносной стреле, а иные напоминали темную алчущую бездну… Но в его глазах мне виделась некая тайна. Теплая и манящая тайна, разгадывать которую хотелось медленно, выкладывая узор страсти из песчинок узнавания…
Я не без удовольствия смотрела на его руки, когда он разливал вино. Крупные, но изящные аристократические ладони, которые, однако, нельзя было назвать холеными, как у тех рафинированных эстетов, с которыми мне порой приходилось иметь дело. Руки мужчины, воина, героя… Весьма важная часть тела, многое говорящая о своем владельце. Мне очень хотелось ощутить прикосновение его руки к моей, без брони тонкой перчатки – я бы узнала о нем намного больше… Но это еще впереди.
Он взял из корзины румяный персик, быстро очистил его серебряным ножичком и, отрезав кусочек, протянул мне.
– Не хочу говорить пошлости, сравнивая вас с этим персиком… – со смущенной улыбкой произнес он, – вы, Натали, так прекрасны, что заслуживаете самых изысканных комплиментов. Но мне отчего-то кажется, что для вас нужны особенные слова…
– Конечно! – усмехнувшись, охотно подтвердила я, решив не разыгрывать из себя жеманную кокетку. – Вы и сами – человек особенный, вот и потрудитесь найти слова, соответствующие и вашей натуре, и моим достоинствам.
И я, выжидательно-насмешливо глядя ему в глаза, стала есть персик, который показался мне необыкновенно сочным и вкусным. Да, интересно… Очень интересно, что он будет говорить, этот кавказский витязь, который наверняка уже прочел в моих глазах предвкушение той самой сладостной неизбежности, к которой ведет нас взаимная симпатия и нахождение в одном купе… Эти любовные игры, милый и распаляющий тонкий флирт! Сколько раз мне приходилось заниматься подобным с холодным сердцем и трезвой головой, шептать слова любви лживыми устами… И какое наслаждение делать все это с отчаянно бьющимся сердцем, с трепетом и радостным ожиданием… отдаться чувствам, позволить себе расслабиться, довериться неисповедимому промыслу судьбы… Ощутить, как все же прекрасна она – бабочка-жизнь – в своем непредсказуемом безмятежном полете!
И забыть на мгновение прошлое… Невзгоды и бедность, смерть близких, насилие и тяжелую болезнь – все то, что заставило меня выбрать этот путь… Отогреться чужим теплом, напомнить себе о том, что и у меня есть право на свою, настоящую жизнь.
Повинуясь какому-то порыву, я стянула перчатки с рук, сделав это, может быть, несколько быстрее, чем следовало. Словно чуткая, туго натянутая струна, Николай уловил ту тень, что за долю секунды непроизвольно проскользнула по моему лицу. Он внимательно посмотрел мне в глаза, словно пытаясь прикоснуться к душе, и накрыл мою руку своей ладонью.
– Вы похожи на кошку, – сказал он, нежно улыбнувшись, так, как улыбаются ребенку, – красивая и грациозная кошка, умная и независимая. Ласковая, но с острыми коготками. Та, которая умеет хранить свои тайны, та, что уходит из дома, чтобы пообщаться с ночью, гордое и загадочное существо…
Он говорил, а наши руки вели свой, безмолвный разговор. Его ладони были теплыми. Их тепло проникало в мои прохладные руки, медленно распространяясь дальше – я буквально физически ощущала это. Волна тепла, достигнув плеч, устремилась вверх – к лицу, и вниз – к сердцу… И тут я огромным усилием, стараясь не сделать это слишком поспешно, решительно убрала свои руки из его ладоней.
– Давайте выпьем, Николай… – сказала я. Безусловно, он уловил в моем голосе те глуховатые и чуть хриплые нотки, что появляются у женщины в тот самый момент, когда она уже очень близко подошла к определенной черте в отношениях с мужчиной – черте, после которой уже нет возврата.
Он стал разливать вино из хрустального графина, изредка бросая на меня испытующие взгляды. Интересно, что он думает обо мне? Способен ли он заглянуть глубже, чем открывается его взгляду? Я попыталась мысленно посмотреть на себя его глазами.
Конечно же, внешне я не могла не радовать мужской взгляд. Высокая и стройная блондинка с пухлыми губами, обладательница глаз, цвет которых завораживал всех без исключения мужчин – фиалково-синий, он имел удивительное свойство меняться в зависимости от настроения и освещения – от почти бирюзового до серо-стального. Они не были большими, но имели необычную удлиненную форму и были обрамлены густыми ресницами. Выщипанные в тонкую линию брови разлетались изящными дугами к вискам. Несколько непослушных пепельных локонов выбивались из-под шляпки, придавая мне, вероятно, немного легкомысленный вид. Моя молочно-белая кожа не имела ни единого изъяна, лишь на идеальном овале лица, по обеим сторонам от переносицы, уютно, и, похоже, навсегда, примостилось несколько едва заметных веснушек, «поцелуев солнца», как называла их моя няня в далеком прошлом, во времена моего детства, которое казалось мне счастливым сном… Прямые, узкие плечи, приятная округлость которых была заметна даже сквозь одежду, высокий небольшой бюст. Мои руки… они являлись для меня предметом гордости и тщательного ухода – я каждый день натирала их дорогими французскими кремами, любуясь на узкие ладони с тонкими пальцами и аккуратными ухоженными ноготками. Носить кольца я не любила и вне работы их не надевала. Лишь один из пальцев был украшен скромным золотым перстеньком, как память о том, что до сих пор было дорого сердцу…
Николай поднял бокал, наполненный искрящейся рубиновой жидкостью.
– Я хочу выпить за вас, прекрасная Натали, – голос его отчего-то заставил меня внутренне замереть – слишком уж тон произносимого тоста отличался от того, что я уже слышала десятки, сотни раз от других мужчин, – в быстротечности жизни мы часто не успеваем как следует приглядеться к тем, с кем свела нас судьба… мы торопимся вперед, к великим свершениям, забывая, что самое главное может оказаться совсем рядом. И в итоге упускаем именно те восхитительные мгновения, ради которых, может быть, и стоит жить… мне бы хотелось, чтобы наша встреча не была легковесной и не оказалась унесенной потоком времени… Я желаю, чтобы столь удивительный подарок судьбы стал значимым и для вас, и для меня. Я чувствую себя сейчас с вами так, словно открываю дорогую шкатулку, в предвкушении обладания хранящимися в ней сокровищами… эта шкатулка закрыта на множество потаенных замочков… вы, Наталья – настоящее сокровище, я чувствую это, и для меня было бы большим счастьем, если мои ключи чести, верности и благородства подойдут к вашим замкам ума, красоты и изящества…
Ознакомительная версия. Доступно 17 страниц из 84
