– Слушай, ты все же, может, договоришь? Ты начал что-то про Скотта.
– Ах, ну да! Мы с ним недавно тут квасили, он разоткровенничался… Именно про тот самый пул, в котором Mediobanca был. Ты на RBS думал, а это именно Mediobanca воду мутил. Наш с тобой дружок Скипа. Дескать, какие-то наши крупные клиенты перешли дорогу клиентам Скипы.
– Какие наши клиенты могли итальянцам дорогу перейти? Или он говорил, что это были не итальянцы?
– Говорил, что именно итальянцы.
– Алистер мне эту версию еще тогда в Лондоне пытался задвигать, а я ему сказал, что это полная лажа. Оборонщики, что ли, дорогу итальянцам перешли? Или лесопилки? Или винный проектик Скляра на Сардинии?
– Лажа или не лажа… А может, правда, Скляр? Ты что-нибудь знал про его бизнес в Италии?
– Ничего, практически. Что-то про виноделие.
– Скотт в детали не вдавался, но дал понять, что итальянцы это не приветствовали.
– А лифчик просто открывался… Все загадки рано или поздно разгадываются. Хотя это не загадка, а прямо конандрум какой-то. Чего там Скляр успел наторговать? И ни на что это теперь уже не влияет. Банка нет, Скляра тоже нет.
– Н-да-а… Зато есть Заяц, – привычно хохотнул Коля.
– Какой заяц?
– Тот самый, Дмитрий Андреевич! – Коля рассмеялся уже в голос. – Бывший кореш Александрова, бывший кореш Чернявина, бывший кореш Жмужкина, бывший уголовник… Прихожу, а он тут крутится, в этой компании.
– Нефтяником заделался?
– Какой из него нефтяник, управлением по логистике рулит. Начальник транспортного цеха. Все в друзья набивается. Считает, что мы должны друг друга держаться. Все-таки, как мы все удачно в кэш вышли, говорит. И вы с Александровым, и я подсуетился, картонный заводик свой пристроил. Чувствуешь? Мы с тобой теперь одного поля ягоды с Зайцем, оказывается. Только он круче. Он на нарах посидел, а мы с тобой – нет.
– Еще не вечер, Коля, не убивайся так.
– Ну, слава богу, жить будешь. А то уж засомневался. Пошел на поправку.
«Мы все удачно вышли в кэш… Мы с Колей и Заяц… Не только… Еще Вика, подонок Чернявин, Беляков. Только нет Скляра, нет банка, нет холдинга. Все вышли в кэш, а все, что у нас было, снова стало государственным. Интересно, будет в России когда-нибудь собственная глянцевая бумага? Или американцы с австрияками тоже государству продадутся… Да и неинтересно уже… Очень, очень далеко…»
Из дали своего небытия Александров видел прошлые драмы, как будто в перевернутый бинокль. Он с трудом вспоминал, что когда-то у него была другая жизнь. Точнее, просто жизнь. Неужели это он открывал ногой любую дверь в Белом доме, ходил в обнимку с вице-премьером, обдумывал разговор с Берлускони? Он еще раз сказал себе, что надо возвращаться, и тут же подумал: «а стоит ли?»…
Замки Луары действительно оказались тоскливыми, и он уговорил Катюню махнуть-таки в Шотландию, виски попить, проехать по Highlands, может, даже до Гебридов доехать. Правда, наутро после перелета он решил, что поторопился. Холод в этой Шотландии… Он валялся в кровати в отеле «Балморал» в Эдинбурге, просматривая газеты, и размышлял, не отсидеться ли им в отеле до весны. Рассмеялся, разозлился на себя и отправился бриться, включив телевизор. BBC News. Что? Он не ослышался? Хотел нажать на «стоп» и прокрутить еще раз, но сообразил, что это невозможно. А на экране диктор уже скороговоркой рассказывал о футбольном матче первой лиги. «Арсенал» против «Ньюкасл Юнайтед».
Александров, не добрив щеку, бросился к ноутбуку. Так, новости… Нет, не ослышался…
Он садился, вставал, смотрел на ноутбук, снова садился. На щеке подсыхала так и не смытая пена для бритья. Срочно надо выходить из небытия. Хотя бы ради Маши.
Глава 36. Мистер Хитроу
Здесь, в городе Лидсе, в Западном Йоркшире, Чернявин много думал. Среди прочего – о том, как хорошо бы по этому Лидсу прогуляться… Одному, на свободе…
Обманчивое опьянение свободой и подвело его полтора года назад. Кой черт понес его тогда в Европу? Считал, что обязан вернуть дочерей, которых лишили отца. Тогда это казалось важным.
В ту ночь в вагоне-ресторане они с душевным братаном Карло много чего друг другу поведали. Чернявину надо было излить свою тоску и ярость, и он говорил, не умолкая. Два рейдера отобрали кровный комбинат, на котором он ишачил с тех самых пор, как из армии вернулся. Один из них потом отнял и деньги, а второй – дочерей и жену. Выяснилось, что Карло был немного в курсе лесной войны в России и даже вроде слышал имена Александрова и Скляра. Газеты, сказал, читает, Россией интересуется. Да, Россией.
– Вот они… и есть мои главные враги, – приканчивая бутылку, заявил Чернявин. – С Александровым, который у меня жену увел, я почти посчитался… Но еще не до конца. Но посчитаюсь до конца. До самого, что ни на есть конца. Еще не вечер.
– Не вечер? – переспросил Карло. – Что это значит?
– Это значит, что пипец ему полный будет, когда время придет. Полный аллес капут!
– Понятно… Если жену увели, то за это полагается, – Карло выразительно провел пальцем по шее. – А за дочерей – вообще в бетон его закатать.
– Вот именно, – икнув, согласился Чернявин. – Все будет, и бетон, и… лесопилка.
– Какая лесопилка? – снова не понял Карло.
– Такая… На которой я его порубаю в щепки. Тынц-тынц-тынц… Ломтиками.
– Салями… – заржал Карло.
– Хороший ты мужик, Карло, – мечтательно протянул Чернявин. – И вино тут у вас хорошее. Давай еще бутылку закажем, я угощаю. А помнишь, как ты нас в Германии пивом поил? Эх, какие же мы были нищие… А ты, как фон барон, при деньгах… Хотя какие у тебя тогда деньги были. Разве что по сравнению с нами. Да мы и знать не знали тогда, что такое деньги! Ты вот мне скажи, ты деньги любишь?
– Люблю. Даже очень. А ты разве нет?
– Ну… Что деньги? Вот власть – совсем другое дело.
– А зачем она нужна, если не ради денег?
– Согласились… Ты это… В вине-то хорошо разбираешься? А то я не очень, врать не буду. Сам выбери, что получше, я угощаю.
– В вине? – усмехнулся Карло. – Разбираюсь. Официант! Какое у вас Brunello? Вот этот год, sì… принесите… А этот второй, что с ним будешь делать?
– С кем?
– Как ты его назвал? Ну только что. Ну который комбинат у тебя отобрал.
– Скл… кляр, – заплетающимся языком ответил Чернявин.
– Sì… точно, так ты и называл. Так что ты с ним делать собрался? Может, помощь нужна?
– А ты можешь? Как? – Чернявин даже отчасти протрезвел.
– Я многое могу, если помощь нужна моему брату. Нужна помощь? Что хочешь? В бетон закатать или на салями на лесопилке, – Карло снова заржал. – Вот это вино, да, именно… мм-мм, оцени.
