– Пожалуйста, не проси меня остаться здесь. Не пойми меня неправильно, Стив, но это место – депрессивная дыра.
– Знаю. Возможно, я его продам.
– Отличная идея. Итак. Куда еще я могу поехать?
– Мы всегда можем поехать в Париж.
– В Париж? – рассмеялась Нора.
– Вместе. На праздники. Мне платят до Рождества, так что можем поехать вдвоем, ты и я.
– Поверь мне, это прекрасная идея.
– Да.
– …с тобой. В Париж…
– Нет, я люблю Париж.
– Отлично. Я тоже. Я провел в Париже медовый месяц.
– Ну, ясное дело, нет.
– Но мы могли бы сесть на первый поезд. Он уходит с Ватерлоо где-то примерно через пять часов. Мы можем попасть туда как раз к завтраку. Найдем дешевый отель, погуляем. Выспимся. Всего на несколько дней – может, на недельку. Выбраться отсюда, оторваться от всего этого, только ты и я. Сбежать. Что думаешь?
Нора молча смотрела на него. В комнате уже стало изрядно темно, единственный свет шел от имитации камина и уличных фонарей, а потому было трудно разглядеть ее лицо, но она явно не улыбалась. Только склонила голову набок и один раз моргнула, очень медленно.
Скажи «да», подумал он. Скажи «да», и у меня еще будет шанс – шанс, что все сложится хорошо.
– У меня нет с собой паспорта.
Первая улыбка судьбы
Вокзал. День.
Рассвет. Снег падает на пустую платформу.
Стивен стоит, встревоженно глядя на свои часы.
Громкоговоритель. Леди и джентльмены, заканчивается посадка на поезд до Парижа, отправляющийся в семь ноль девять. Заканчивается посадка на поезд до Парижа…
Один последний взгляд на платформу – никого. Стивен смотрит на поезд – и выражение неописуемой тоски разливается по его лицу. Она не придет. Проводник хмурится…
Проводник. Извините, сэр, не могу больше ее ждать.
…и Стивен со вздохом берет свой чемодан и заходит в поезд…
Голос. ПОДОЖДИТЕ! ОСТАНОВИТЕ ЭТОТ ПОЕЗД! ЗАДЕРЖИТЕ ЕГО! ПОДОЖДИТЕ!
Он выходит на платформу, оборачивается – и вот она, Нора, с паспортом в одной руке, туго набитым чемоданом в другой, бежит так быстро, как только может, сквозь летящий снег. Она бросается в его объятия.
Стивен. Я… Я думал, ты не придешь!
Нора. Смеешься? Я бы не пропустила это ни за что на свете!
Стивен. Я люблю тебя, Нора Шульц.
Нора. Заткнись и поцелуй меня.
Он так и делает. Славный Проводник смеется, их попутчики, глядящие в окна, начинают вопить и аплодировать. Снег падает большими белыми хлопьями. Музыка: Луи Армстронг поет: «What a Wonderful World», а камера целится вверх, в воздух и…
Только произошло все не совсем так.
А на самом деле случилось вот что.
Они еще немного поговорили, потом Стивен сложил одежду в чемодан. Они почистили зубы и легли на кровать спина к спине, пытаясь уснуть, и через секунду Нора уже издавала свой шкиперский храп. Стивен перевернулся на спину, скорее дремля, чем бодрствуя, и глядя на потолок или Норин затылок и короткие волоски на загривке. Как с ним это часто бывало, когда счастье начинало казаться возможным, он принялся беспокоиться. Он волновался, что они могут не попасть на поезд, что снег помешает им уехать, что все места будут проданы или в Париже не получится найти отель, поскольку Рождество уже близко, и большой побег потеряет энергию, радость и спонтанность и превратится в еще один однодневный выезд-катастрофу. Стивен повернулся лицом к Нориной спине и в качестве эксперимента положил ладонь ей на бедро; она, не просыпаясь, взяла его руку и положила себе на талию. Вскоре он уснул.
Он проснулся в шесть утра. Встал, унес телефон на кухню и попытался найти работающее такси. Найдя наконец, заказал машину на шесть тридцать, разбудив Нору только в шесть двадцать пять, дав ей минимальную возможность передумать. Это был еще один большой страх: что она передумает.
Как требовалось по законам жанра, такси опаздывало, и они провели пятнадцать минут в ожидании. Наконец в 6:45 прибыло такси, и они на цыпочках спустились на улицу и поехали на север, очень медленно, через призрачный, пугающе молчаливый и пустынный Лондон. Полка багажника старенького «вольво» была забита сломанными кассетами и старыми газетами. Город выглядел так, будто ночью перенес какое-то стихийное бедствие, и единственным звуком был рассветный хор автосигнализаций. На «Харт ФМ» исполняли романтические песни из кинофильмов, и Нора периодически начинала подпевать под «Take My Breath Away» и «Up Where We Belong». Наконец они приехали в Примроуз-Хилл. Такси остановилось рядом с домом Джоша, и Нора со Стивеном тревожно переглянулись.
– Хочешь, я пойду с тобой?
– Нет, Стивен, идея не слишком хорошая.
– Но ты же только собираешься войти, взять свой паспорт и уйти, так? Я имею в виду, ты же не собираешься его будить или делать что-то еще.
– Просто подожди здесь. Если я не вернусь через пятнадцать минут… – Она начала шутку, но, видимо, не смогла закончить.
– Что?
– Ничего. Просто… подожди меня. – И она выбралась из машины и на цыпочках осторожно прошла через покрытый снегом двор и скрылась в доме.
Водитель такси – нигериец, подумал Стивен – посмотрел на Стивена в зеркало заднего вида.
– Она очень красивая женщина, – сказал он.
– Да.
– Ваша подружка?
– Пока не знаю. – Кажется, это был единственный честный ответ.
Таксист глубокомысленно покивал и через некоторое время спросил:
– А чем вы зарабатываете на жизнь?
– Тоже пока не знаю, – ответил Стивен.
– Вы не очень-то много знаете, – заметил таксист.
– Да. Не очень много.
Очевидно, беседа себя исчерпала. «Харт ФМ» теперь играло «Total Eclipse of the Heart» Бонни Тайлер. Водитель, явно фанат, врубил погромче, и они оба сидели и молча слушали всю песню, от начала до конца. Таксист торжественно кивал в такт музыке, подпевая припев и барабаня по рулю.
