Ознакомительная версия. Доступно 19 страниц из 92
На мой взгляд, этот опыт растворения личности, погружения в волну силы вне собственного контроля, полного раскрепощения против своей сознательной воли сильно повлиял на воображение женщин. Женская литература изобилует описаниями разбуженной сексуальности, ведущей к растворению в чувстве утраты самоконтроля. Эдна Понтелье, героиня романа Кейт Шопен «Пробуждение», после сексуального пробуждения плывет обнаженная в море навстречу возможной гибели. Мэгги Тул-ливер в романе Джордж Элиот «Мельница на Флоссе» находит свою смерть во время наводнения. Лаура и Лиззи, героини поэмы Кристины Россетти «Базар гоблинов», попробовав соблазнительные фрукты, которыми их угостили гоблины, измучились и едва не погибли. Джейн Эйр в одноименном романе Шарлотты Брон-те, испытав сексуальное пробуждение, теряет сознание и едва не погибает на пустоши после урагана. Возможно, эти сцены описывают не наказание за «прегрешение», а скорее проблески измененного состояния, связанного с сексуальным удовлетворением. Кроме того, они отражают вполне понятную тревогу авторов, привыкших к самоконтролю, вызванную раскрепощенным состоянием сексуальной трансцендентности. Таким образом, многие писательницы, от Шарлотты Бронте до Кристины Россетти и Эдит Уортон, одновременно описывают привлекательность эротической утраты своего «Я» и самоконтроля и страшатся этого состояния. С точки зрения науки привлекательность женского оргазма и страх перед ним, поскольку он включает в себя чувство растворения себя и потерю сознательного контроля, — это две вполне объяснимые реакции со стороны женщин-писательниц и художниц, а также женщин вообще.
Нейробиологи пытаются установить, какие участки мозга могут быть связаны с описываемым некоторыми людьми чувством растворения собственной личности, даже если такой опыт был очень кратким. Кевин Нельсон, доктор медицинских наук, в своей книге «Духовный портал в мозге: Неврологические исследования для познания Бога» (The Spiritual Doorway in the Brain: A Neurologist’s Search for the God Experience) предполагает, что чувство «утраты своего “Я”» в мистическом опыте может быть связано с закрытием в определенные моменты «темпорально-париетального узла». Он отмечает, что «важные части неврологического “Я” расположены в пределах темпорально-париетального узла» и что, если мозговые центры, конструирующие «неврологическое “Я”» спокойны, люди могут чувствовать «единение с чем-то большим» [13]. Объясняет ли это выводы Георгиадиса? Помогает ли это понять, в чем привлекательность и опасность сексуального пробуждения, за описанием которого в женской художественной литературе следуют сцены, где женщины рискуют погибнуть?
Эдит Уортон писала своему любовнику Мортону Фуллертону о «золотом тумане», в который превращаются ее мысли и слова — ее сознательное «Я» — от его прикосновения, и использовала метафору сундука, полного сокровищ, чтобы описать это состояние:
Я так боюсь, что сокровища, которые я так страстно желаю показать Вам, приплывшие ко мне на волшебных кораблях с заколдованного острова, покажутся Вам всего лишь цветастым ситцем и стеклянными бусами ловкого торговца… Я так боюсь этого, что все прячу и прячу свои сокровища обратно в сундук, дабы не видеть, как Вы смеетесь над ними!
Что ж! Пусть Вы будете смеяться… Когда Вы заходите в комнату, я ощущаю обжигающее дуновение пламени, когда Вы прикасаетесь ко мне, мое сердце начинает биться сильнее, а когда Вы обнимаете меня, я молчу, потому что все слова, как мне кажется, пульсируют и все мои мысли превращаются в прекрасный золотой туман, — так почему я должна бояться Вашей улыбки, когда я могу превратить бусы и ситец в такую красоту?» [14].
В романе 1905 г. «Обитель радости» Эдит Уортон также попыталась описать это растворение собственной личности, которым грозит женщине сексуальная страсть. Изображая свою героиню Лили Барт она пишет: «Смертная девушка на берегу бессильна против сирены, которая алкает своей добычи: такие жертвы возвращаются после своего приключения мертвыми» [15].
Эта активация части мозга, отвечающей за размывание границ сознания, становится сложным испытанием для женщин-писателей или женщин-философов: их опыт ощущения границ личности, если эти женщины испытывают оргазм, в целом отличается от аналогичного опыта мужчин. Личность была представлена в мужской западной философии как нечто рациональное, сознательное, управляемое волей, образец дискретных границ и автономии, но мозг женщин во время оргазма регулярно субъективно воспринимает свое «Я» как нечто, не имеющее границ, подчиняющееся большей силе, бесконечное и не поддающееся сознательному контролю. Возможно, именно из-за этой таинственной потери самоконтроля мужчины представляют себе женщин во время секса как иррациональную силу, как ведьм или менад.
Что же происходит в этой сумасшедшей, вышедшей из-под контроля вентральной части среднего мозга женщины? Она дает экстатическую реакцию на целый ряд стимулов: «Эта группа клеток играет ключевую роль для приносящего внутреннее удовлетворение поведения [Macbride 1997; Sell et al. 1999], включая эйфорическое состояние, вызванное наркотиками [Breite et al. 1997; Sell et al. 1999], приятной музыкой [Blood and Zotorre 2001] и шоколадом [Small et al. 2001]» [16]. Эти исследователи обнаружили физический механизм, из-за которого оргазм заставляет женщин снова и снова пытаться испытать эти экстатические чувства, будто вызванные приемом героина.
«Передняя мозговая артерия положительно коррелирует с локальным кровотоком в вентральном отделе среднего мозга», что объясняет «природу женского оргазма, стремящуюся ко все большему». Это означает, что ученые наконец установили, чем вызван тысячелетний патриархальный страх перед женской сексуальностью: когда женщины испытывают оргазм, они действительно биологически стремятся усилить его, испытать еще больше ощущений. Георгиадис и его коллеги провели и другие исследования, которые показали — и феминисткам это может не понравиться, — что «для активизации женского гипоталамуса важнее стимуляция шейки, а не клитора [Komissaruk et al. 2004]». Почему это вообще имеет значение? Гипоталамус «хорошо известен своей ролью в женском репродуктивном поведении [Dr. Pfaus 1999]», и «во время женского оргазма он может вырабатывать окситоцин [Carmichael 1999]» [17]. То есть если вы состоите в гетеросексуальных отношениях, то в результате вагинального или смешанного оргазма вы забеременеете с большей вероятностью. Это, конечно, не значит, что у одного вида оргазма есть преимущество перед другим или что вы должны постараться полюбить в сексе что-то, что вам не нравится. Я просто рассказываю о том, что выяснили ученые о разных видах женских оргазмов — какие из них с большей или меньшей вероятностью приведут вас к беременности или заставят влюбиться и продолжать любить.
(Одна молодая женщина-ученый, работавшая вместе с доктором Пфаусом, объясняла мне результаты исследования. Мы встретились в одном из университетских зданий. Это была очаровательная, хорошо воспитанная девушка 20 с небольшим лет, с безукоризненной осанкой, одетая ради такого случая в длинное летнее платье. Держа тонкими пальцами бокал белого вина, она заметила: «Вот почему фермеры платят людям за фистинг своих коров».)
Женщины знают, что во время мощного секса впадают в некое подобие транса, и такое состояние — это встреча с самой собой на другом, более высоком уровне. И мы ошибемся, если будем воспринимать тягу женщин к романтике только как стремление достичь «другого» состояния. Если партнер может помочь женщине достичь этого состояния транса, то она не просто растворяется в наслаждении: через этот сексуальный опыт она пробуждается и взаимодействует с крайне важными аспектами своей личности.
Ознакомительная версия. Доступно 19 страниц из 92
