Книга Страна Арманьяк. Бастард - Александр Башибузук

Очнулся от легкого ветерка, освежающего лицо…

— Что за… — Открыл глаза и увидел перед собой миловидную девушку в чепце, обмахивающую меня веером. Вспомнилось, что где-то ее видел… Фрейлина, кажется…

— Ой… — отчаянно пискнула девица, заметив, что я открыл глаза, и мигом выскочила из комнаты.

Что за черт? В открытом окошке светит солнышко, а пырялись мы почти ночью… Это же сколько я провалялся без сознания?

Огляделся…

Лежу на широченной кровати в одних средневековых труселях ниже колен…

Нога плотно перебинтована чистыми льняными бинтами…

Вроде и не болит совсем…

Комната небольшая, очень светлая. Стрельчатое окно распахнуто настежь. Обстановка богатая, мебель из ореха, драпировки, шитые шелком, на темы войны и охоты. На низеньком столике с ножками в виде лап льва, инкрустированном перламутром, стоит… Ну да, еда стоит. Пахнет вкусно, все еще горячее, парок идет, вот только рассмотреть, что там, не получается, все накрыто крышками и салфетками. Рядышком гордо возвышается серебряный вместительный кувшин с вином и большие бокалы из того же металла.

Внезапно почувствовал дикий голод и жажду.

Осторожненько, стараясь не потревожить ногу, подвинулся к столику и откинул салфетку…

— О-о-о… — Я тут же отодрал ногу у запеченного гуся и отхватил добрый кусман.

Хорошо прожарили и специй не пожалели. И опять брусника моченая. Откуда она у них? Не иначе норвеги кораблями возят. Набулькал в бокал винца и сделал глоток… «Изюмительно», как говорила моя бабушка. Доброе вино: густое, красное как кровь и хорошо выдержанное.

— Черт… — Совсем забыл. Где Тук и что с ним? Я тут жру, а парень там загибается…

— Узнаю Арманьяка! — В комнату энергично вошел барон Робер де Бальзамон. — Только очнулся — и сразу за еду.

— Ну да, мы, Арманьяки, такие. Робер, что с моим эскудеро? — Я налил вина во второй бокал и дал в руки сенешалю.

— А что с ним станется? — Барон, особо не чинясь, с хрустом отодрал у гуся оставшуюся ногу и отсалютовал ею мне. — У скоттов головы крепкие, как булыжник. Мэтр Паре пришил ему кожу на лбу — и все. Правда, он долго не решался это сделать. Говорил, что вы, Жан, будете гневаться.

— Я беспокоился, что у него не хватит умения. Так значит, с Уильямом все нормально?

— Даже отлично. Только что его навешал. Съел каплуна, полкруга сыра, миску зимних груш и теперь заглядывается на служанку. Мэтр Паре говорит, что жара нет, и он к вечеру сможет уже вставать. — Барон вцепился желтоватыми, но крепкими зубами в гусиную ногу и вскоре отбросил голую кость на поднос.

— Ну так давайте за это и выпьем, Робер. — Я стукнул бокалом об его бокал. — Да, совсем выпустил из головы. Что с бароном д’Айю?

— Жан… — Сенешаль, усмехнувшись, посмотрел на меня, — вы не представляете, какой фурор произвели. Д’Айю — лучший в стиле «Эспада и дага» из всех, кого я знаю и видел. А видел я, поверьте, многих знатных бойцов. Барон даже равен мэтру Понсу; во всяком случае, не уступает ему уж точно.

— Он жив?

— Пока да. Мы было уже думали, что он отдаст богу душу, но ночь он, не иначе с божьего произволения, пережил, так что некоторые шансы на выздоровление есть. — Сенешаль перекрестился и огорченно посмотрел на меня. — Я не одобряю этот поединок между вами. Шарль — благородный кабальеро, правда, излишне вспыльчивый…

— Видит бог, Робер, я этого не хотел. Причину надумал, без каких-либо оснований, он сам. И она не стоит выеденного яйца.

— Я догадываюсь… — Сенешаль опять наполнил бокалы. — Во всяком случае, все уже произошло, и жалеть не о чем. Пейте вино, вы потеряли много крови, а оно само как кровь. Это тоже из моих виноградников.

— Отличная лоза, барон. Я, пожалуй, прикуплю у вас его в дорогу, — отсалютовал ему бокалом. — Но как я оказался здесь? Почему не у себя в покоях?

— О-о-о!.. — воскликнул сенешаль. — Вы счастливчик, Жан. Вашим здоровьем озаботилась лично ее высочество Мадлен…

— Ну вот! — В комнату вломилась целая толпа женщин во главе с самой вдовствующей принцессой Вианской, Беарнской и Андоррской. — Стоит только мне немного отвлечься, а больной уже нарушает предписанный режим! Кто приказал подать виконту эту тяжелую для него еду?

Мадлен спрашивала, строго смотря на сенешаля.

— Ваше высочество! — Де Бальзамон склонился в поклоне. — Это я. Справедливо полагая, что виконт проснется совершенно голодным, я взял на себя такую смелость. Нет ничего лучше доброго куска жареного мяса и кубка красного вина для восполнения сил.

— Это на ваш мужской взгляд. — Мадлен сменила гнев на милость. — Я не гневаюсь, Робер. Но сейчас покиньте нас, виконта необходимо перевязать.

— Я удаляюсь, ваше высочество. — Барон откланялся и, подмигнув мне, исчез из комнаты.

Женщины развили бешеную деятельность. Для начала на мои чресла накинули покрывало, по-пуритански прикрыв их. Затем справа объявилась та самая девушка, которую я увидел первой после моего пробуждения, и она опять принялась обмахивать меня веером. Слева уселась дама постарше с глубокой миской, исходящей парком, и принялась потчевать меня бульончиком с ложечки. Вкусным, надо отметить, наваристым и с незнакомыми мне специями, придающими особую пикантность.

Еще одна дама — в строгом черном платье и глухом чепце, с явно арабскими чертами лица, — поставив на табуретку таз с горячей водой, принялась осторожно разматывать бинты на моей ноге.