Именно он начал переманивать с гор боевиков, выбивал под них амнистию, «под свою ответственность» брал их на работу в так называемые «правоохранительные органы» — короче говоря, легализовал под своим началом большую часть бандформирований. В Думе такому попустительству к бандитам сопротивлялись вместе со мной всего несколько человек. Остальные по просьбе Кремля не только голосовали за крайне сомнительное постановление об амнистии участников бандформирований, но еще и закрывали глаза на то, что вчерашние головорезы и душегубы получали право носить свое же оружие и служить в милиции и кадыровской гвардии. Поэтому Кадыров-старший лишь изображал покорность и лояльность России, а на самом деле «тихой сапой» добивался своего — независимости Чечни и установления собственных порядков.
Владимир Путин доверял ему, дорожил своими «политическими инвестициями» в новое руководство Чечни, отмахивался от предупреждений и нападок на бывшего муфтия со стороны силовиков и полномочного представителя в Южном федеральном округе генерала Виктора Казанцева, которому вражда с Кадыровым стоила должности.
Ко мне Кадыров-старший относился по-свойски, часто звал к себе на обед, давал свою машину и личную охрану для передвижения по республике, четко выполнял мои просьбы по работе с международными наблюдателями.
В марте 2001 года, во время очередной вылазки лорда Джадда в Чечню, вертолет, на котором я летел, сопровождая важного гостя, чуть не потерпел крушение. Мы заходили на посадку в станице Знаменская и, видимо, попали в «воздушную воронку», образованную винтом только что севшего вертолета сопровождения. Машина зависла на высоте примерно 70 метров и стала кружиться над землей. Спецназовцы, сопровождавшие нас, не выпуская из рук автоматы, попадали на стальной пол вертолета. Лица сидевших передо мной депутатов оцепенели от ужаса. Все вопросительно смотрели на меня, как будто я знал, что будет дальше.
В тот миг я подумал, что нас подбили, достал служебное оружие, передернул затвор и стал внимательно ждать дальнейшего развития событий. Левой свободной рукой я забросил свою спортивную сумку за спину. Почему-то мне казалось, что мягкие вещи — свитер и джинсы — помогут смягчить удар при падении вертолета. Странные мысли приходят в голову в секунды смертельной опасности!
Я еще раз посмотрел вниз. Люди казались мне насекомыми. Они разбегались в разные стороны от предполагаемого места падения нашей машины. Вдруг вращение вертолета остановилось, и он с глубоким креном стал уходить в сторону пустыря на окраине станицы.
Сели. Я все еще подозревал, что мы подверглись обстрелу с земли, и торопился покинуть машину. Дернув ручку аварийного сброса двери, я выдавил ее наружу и спрыгнул на сухую траву.
Метрах в 40–50 от вертолета, сразу в нескольких местах, тлела земля. В небо поднимались черные шлейфы дыма от подземного пожара чеченской нефти. Я присел на колено и, сжав обеими руками рукоятку пистолета, оглянулся вокруг. Никого.
Примерно через минуту дверь кабины пилотов открылась, и два офицера вслед за мной спрыгнули на землю. Они молча прошли мимо меня в сторону заднего винта, так же молча раскурили табак и уставились в пустоту. Я заглянул в пассажирскую кабину. Люди понемногу стали приходить в себя, некоторые уже успели оправиться от шока.
Одному депутату стало плохо — возможно, шалило сердце. Я буквально влил в него из фляги несколько глотков коньяка. Через минуту на его щеках выступил румянец. Неожиданно выросший как из-под земли микроавтобус ФСБ отвез нас в станицу, где наше спасение радостно приветствовали сотрудники районной администрации. О ЧП немедленно доложили Кадырову, и он тут же нашел меня по телефону.
Общаясь с чеченцами, я старался записывать некоторые собственные наблюдения, которые могли помочь в составлении психологического портрета этого народа. Без понимания особенностей психотипа вайнахов нашим политикам и военным вообще не стояло соваться в Чечню.
Армия любого государства должна быть готова не только умело стрелять и брать штурмом населенные пункты, но и удерживать их под своим контролем, выстраивая неконфликтные отношения с местным населением. Кроме того, знание некоторых тайн души иного народа вообще может позволить взять город без боя — правильный подход к национальному вопросу заменит встречный огонь цветами и симпатичными барышнями с подношением традиционных хлеба и соли.
Думая над этим, я все никак не мог взять в толк, почему Кремль бросал в чеченское пекло вчерашних русских школьников, не только не знавших, как выжить и победить, но где они вообще находятся и с кем имеют дело. Тогда я решил попробовать описать психологический портрет чеченского народа. Вот что у меня из этого получилось:
«Мы не установим мира в Чечне, пока не научимся понимать чеченцев. Чеченцы значительно отличаются от русских по своей психологии и образу мыслей. Как и все горцы, они быстро зажигаются какой-нибудь идеей и так же быстро остывают. В то же время образованные чеченцы очень хорошо осознают свою выгоду и действуют только исходя из нее. Показная горячность позволяет им расположить к себе русского, который видит перед собой правдолюбие, дружелюбие, готовность к самопожертвованию. За всем этим надо видеть практическую цель, которую ставит перед собой чеченец.
То, что кажется русскому противоречием, для чеченца таковым не является. Он может быть дружелюбен к тому, кого пять минут назад готов был убить. Он может ненавидеть того, с кем был совсем недавно в самых теплых отношениях. Разные системы ценностей приводят к тому, что вы считаете предательством то, что чеченцы определяют как ловкость и удача или умение вести дела с чужаками.
В русских людях простые чеченцы видят, прежде всего, завоевателей, которые пришли на «землю их отцов». Таковы последствия внедрения ложной исторической концепции о России — «тюрьме народов», мифа о «200-летней войне с Россией», а также бурного роста численности чеченцев в послевоенные годы, заселивших равнинную часть Чечни.
Вы должны считаться с заблуждениями чеченцев и спокойно их опровергать.
Вы должны помнить, что именно русские связывают Чечню с мировой цивилизацией. Это требует от русских людей, находящихся на территории Чечни, осознания своей миссии. Вы должны понимать, что безграмотная речь, нецензурная брань, неуважение к пожилым людям и женщинам, показная грубость вызывают у чеченцев представления о том, что величие русской культуры — это обман. А от презрения до вражды — один шаг.
Отрицательное отношение у верующих чеченцев вызывают распитие спиртного, пьяные дебоши в публичных местах. В воинских частях, расположенных на территории 4P, должен действовать сухой закон. Пьяные военнослужащие, бесчинствующие в мусульманской среде, — это уже сам по себе раздражитель для религиозного населения, формирующий неуважительное отношение к армии. Выпивших солдат и офицеров не следует допускать к исполнению служебных обязанностей, особенно к участию в спецоперациях.
Как и с любым малознакомым человеком, вам следует проявлять к чеченцу уважение. Вы не знаете, друг он вам или враг. Поэтому считайте, что он может быть вам полезен, если вы расположите его к себе. Самый простой способ для этого — оказание знаков внимания. Даже преувеличенное восхищение домом, имуществом или профессиональными навыками чеченца не будет лишним.
