Чем признаться в своей ошибке, ей было легче и спокойнее обсудить все происходящее.
— Я все еще работал, — сказал он, прикусив губу.
— Ты шеф-повар. Твоя работа — готовить ужины.
Он встал с постели, и Кейт с радостью заметила, что в трусах и черных носках он выглядит глупо. Если бы он был неотразим, она не смогла бы говорить.
— Если мы хотим продолжать встречаться, нам надо научиться доверять друг другу. Ты лучше других должна понимать, как важно освещение в прессе, что нужно нарабатывать связи.
Кейт мутило — это было, похоже, на то, как она чувствовала себя после первого шикарного обеда в «Побережье». Она подошла к раковине в ванной, небрежно смыла косметику, вытершись, превратила белое махровое полотенце в бежевое с черным и бросила его на пол. Платье она решила не снимать. Уж коли взяла напрокат, то надо доносить его до конца. Она не сказала Марко, что Ник организовал ей номер в отеле Пьера, расположенном всего в нескольких кварталах отсюда.
— Мне нужно больше, чем простое понимание, — сказала она, потому что поняла, что не может больше конкурировать с Холли Мэй — или волноваться оттого, что надо прятать историю о Кристине. Поняла, что так будет лучше ей же самой и, может, в какой-то степени и Марко. Кейт научится запирать свое сердце на замок, но забыть все, что произошло, ей не хотелось бы.
Она чуть было не закончила разговор на этой ноте. Чуть не оставила его в мыслях о Холли Мэй и стремлениях к чему-то большему. В уверенности, что ради собственных амбиций и стремлений можно предавать любимых. Но она увидела в зеркале свое отражение. Оно больше не затуманено, прятаться больше незачем.
— Мне не нравится тот, в кого ты превратился, — произнесла она.
— О чем ты? Я не изменился ни на йоту.
Может, в этом и проблема. Может, изменилась она.
— Твои грехи тебя догонят, — сказала она, на что его глаза похолодели и ожесточились.
— Только не начинай снова разговор о Кристине.
Он опустил жалюзи, и в комнате стало абсолютно темно, однако никогда еще Кейт не видела Марко более отчетливо.
— Ладно тебе, Кейт, давай отдохнем. Утро вечера мудренее.
— Уже утро, и уже ясно, что ты обязан дать Кристине деньги, в которых она так нуждается.
Он покачал головой и сел обратно на кровать.
— Какое отношение имеет произошедшее черт знает когда к нашей сегодняшней жизни?
Она молча разглядывала его, думая, может ли он сказать хоть что-то, что облегчит ситуацию, станет ли через несколько месяцев думать, что их отношения тоже — часть черт знает какого прошлого.
— Кейт, моя жизнь с Кристиной была очень давно. И никакого отношения не имеет к сегодняшнему дню, а сегодня я в тебе нуждаюсь, — сказал он, смягчившись. — Ты мой лучший друг и агент!
Она включила бра.
— Я не нанималась к тебе в агенты. И все твое прошлое имеет непосредственное отношение ко мне, к нам, к сегодняшнему дню.
Марко встал и скрестил руки на груди.
— Ой, извините меня, может я не прав. Разве тебе не нравилось продвигать меня? — Он махнул рукой, указав на номер. — Эта комната. Это платье. Ты что, думала, что получила все это благодаря тому, что ты репортерша колонки слухов?
Кейт начала собирать свои вещи, подавив желание прихватить бесплатные дорогущие туалетные принадлежности в ванной.
— До тебя так и не дошло, да? — заорал он. — Ты нуждаешься во мне тоже. Без меня ты просто репортерша колонки слухов.
Она закрыла уши ладонями. Ей хотелось, чтобы он прекратил повторять эти слова. Эти три слова завязались в тугой узел в ее животе и причиняли почти физическую боль.
Марко хотелось скандала, он был уверен в своей победе в словесной перепалке. Кейт сильна, только когда прячется за компьютером или печатным листом. Происходящее здесь и сейчас пугало ее.
— Ты можешь жить только с тем, кого можешь контролировать, — продолжал он, а она подумала, что же произойдет с его имиджем без ее контроля. — А меня контролировать не сможет никто. Даже ты, Кейт.
Кейт покачала головой и проглотила слезы. Она попрощалась таким ровным тихим голосом, что сама удивилась. Когда она выходила из номера, он повернулся к ней спиной, глядя в окно — на себя. «Шеф- повар, которого все женщины Америки хотели бы иметь на своей кухне».
Вот пусть и забирают. Ей нужен кто-то, кто будет принадлежать только ей.
ЭТИ ЛЮДИ ТЕБЕ НЕ ДРУЗЬЯ
Тим вернулся с церемонии награждения, а Чарли впервые за десятилетие сказался больным. Скорее всего, виновата горяченькая новая подружка и упаковка виагры, которые не дали ему заснуть ночью. Жена уже дважды звонила, разыскивая его. Пузан приказал одному из репортеров помочь Тиму, но он все равно опасался, что сам не управится. Не нравилось ему быть ответственным за что-либо.
Утренняя редколлегия обернулось адом — ему пришлось ждать очереди, чтобы прочесть свой отчет перед расстрельной командой из мужчин в деловых костюмах. Им настолько нравился процесс урезания и кройки материалов, что Тим порой даже подумывал, не сочинить скандал с какой-нибудь старлеткой, лишь бы доставить им удовольствие.
— И вы называете это лидом?!
— Да моя мама рассказала слух об игре в бинго в Майами интереснее!
Вот так и вышло, что к 16:45 Тим остался без материала и запаниковал. Он включил компьютер, открыл черновики статей — те, что не доработал или зарубили юристы, что вроде бы и можно опубликовать, но рисковать не стоит, потому что их изданию и так грозит судебное разбирательство. С утра список перспективных для разработки тем волшебным образом не пополнился. Тим посмотрел на телефон в мечте, что вот-вот тот зазвонит и на том конце провода материализуется новость. И вдруг телефон действительно зазвонил. «Может, я провидец», — подумал Тим, но, сказать по правде, его телефон и так трезвонит каждые пять минут. Он снял трубку — оказалось, что это Старая Дева, которая была так счастлива, словно только что сделала, минет Бреду Питту.
— Ты это слышал не от меня, — сказала она, а Тим закатил глаза. Наверное, она хочет угостить его обедом, чтобы взамен он зазвал какую-нибудь звезду в очередной ресторан, в котором она подвизалась агентшей.
Тим приготовился — взял ручку, чтобы записать, если она скажет хоть что-то интересное. Когда ему рассказывают истории, он не печатает, так как рассказчики зажимаются, если слышат клацанье клавиш клавиатуры. Старая Дева, бывает, дает хороший материал, а сегодня ему особенно не хочется звонить в РЕТА.
У нее сплетня о Холли Мэй.
— У! Нее! Новый! Парень!
Тиму захотелось, чтобы Старая Дева оказалась прямо напротив, чтобы запустить в нее чем-нибудь потяжелее.
— Дай догадаюсь, ее парнем абсолютно случайно оказался твой клиент Марко Манчини, который подыскивает себе роль ведущего в телешоу и нуждается в прессе, как никогда.
