— Я заслуживаю лучшего, — пробормотала Анна, сворачивая на кольцевую развязку.
— Черт! Смотри, куда едешь!
— Хватит меня учить!
— Анна, я тебя не учу, — вздохнула Ру. — Я даже не понимаю, к чему ты клонишь, задавая свои дурацкие вопросы. В следующий раз ты начнешь раскладывать карты Таро.
— Я сыта по горло твоими субъективными оценками.
— Проклятье, теперь я понимаю, почему ты всегда споришь со своей матерью. И я начинаю принимать ее сторону…
— Дело не в том, чью сторону ты принимаешь. Почему ты всегда и во всем принимаешь какую-то сторону или позицию? Ты вечно карабкаешься по какой-то лестнице. Жизнь — это не соревнование.
— Рассказывай. «Жизнь — это не репетиция». Так, кажется, говорил Шон, твой гуру по самосовершенствованию? — я пыталась рассказать тебе о нем. А Том вряд ли сможет оставаться беспристрастным обозревателем, верно?
— Ой, я и забыла. Том без ума от тебя, хотя знает тебя всего каких-то три недели. Хотя если бы я захотела, то легко убедила бы его, что ему нравится кто-то другой, — фыркнула Ру.
— Подожди-ка минуточку. На что это ты намекаешь? — заволновалась Анна. — Что Тому нужна ты? Ты это хочешь сказать? Ты действительно так думаешь?
— Ну, в последнее время мы часто перезваниваемся и подолгу разговариваем. Именно я подсказала ему позвонить тебе первым.
— Ты разговариваешь с ним по телефону, потому что ты звонишь мне. Неужели ты на самом деле думаешь, что он…
— Ну, если бы я не была замужем…
— Я в это не верю.
— Откуда, по-твоему, я знаю его? Бога ради, он же начальник моей двоюродной сестры. Я целых две вечеринки из кожи вон лезла, флиртуя с ним. Я выполнила все любовную прелюдию. И ты трахаешь его только потому, что ему нравлюсь я…
— И что, по-твоему, я должна сказать? Что я тебе премного благодарна? Ты просто грязная сука!
Анна неудачно припарковалась возле дома Ру.
— То же самое было и с тем, — как там его звали? — кто был до Тома. Скажем прямо: все свое время он проводил с тобой, а сам при этом мечтал забраться мне в трусики.
Несколько очков в пользу Ру.
— Хорошо, тогда можешь забирать его себе, — сказала Анна. — И Тома тоже.
— Мне они не нужны. Ни тот, ни другой.
Ру встала коленками на переднее сиденье, чтобы отстегнуть все еще спящего Оскара. Она подняла пакет со своими покупками. Из пакета вывалилась бутылка виски.
— Это для Уоррена, да?
— И что с того? — со вздохом сказала Ру, укладывая бутылку обратно в свой пакет.
— Ну, я его ни в чем не виню. Я бы и сама напивалась каждый вечер до полного затмения, если бы жила с тобой.
Одно очко в пользу Анны.
— Уоррен не пьет. Только совсем чуть-чуть, — сказала Ру, вытаскивая из машины свой пакет. — Если это вообще можно так назвать.
— Забавно было, когда шесть месяцев назад он напился до чертиков.
— Все мы иногда напиваемся…
— В шесть часов вечера? И в полном одиночестве?
— Спасибо за информацию, — вежливо сказала Ру, беря на руки своего малыша. — Дорогой, мы сейчас пойдем домой и увидим там нашего папочку, да? — сказала она, держа в одной руке пакет, а в другой малыша.
— Или папочку в постели с другой женщиной?
— Что?! — вскричала Ру и с грохотом захлопнула дверь машины. — Убирайся! — крикнула она в окно.
Анна открыла дверь.
— В тот раз он делал мне явные намеки! — крикнула Анна вдогонку Ру и поспешно закрыла дверь снова. Ру вернулась. Неужели она плачет? Ру, которая никогда не плачет, даже над сентиментальными мелодрамами? Она не плакала даже, когда смотрела «Историю любви». Ру открыла дверь машины до того, как Анна успела завести мотор.
— Когда? — потребовала она, в ярости покусывая губу.
— Несколько месяцев назад. Два очка в пользу Анны.
— Ты лжешь!
— Зачем мне лгать? Я же не хочу Уоррена. Ру, его вряд ли можно назвать подарком. Ты давно на него смотрела? Он же ужасно толстый.
В яблочко.
Ру отошла назад. Оскар у нее на руках начал просыпаться. Анна пристегнула ремень безопасности и увидела, как из дома навстречу Ру выбежала Дэйзи, держа в руках куклу Барби. За ней вышел Уоррен:
— Ну, наконец-то. Уже прошло несколько часов. Где, черт возьми, тебя носило?
Анна завела машину. «Я буду скучать по Оскару и Дэйзи», — подумала она. Она больше не могла сдерживать слезы. Но ведь она пообещала себе, что никто больше не сможет манипулировать ее эмоциями. «Кое-чего мне будет не хватать», — подумала она. Но не обернулась. И поехала разыскивать Тома в баре.
Глава тринадцатая
Когда умирает дружба.
Когда умирает дружба, человек может проявлять самые разнообразные эмоции: злость, страх, чувство отверженности — это самые распространенные из них. Было немало написано про чувство горечи, возникающее, когда рвутся дружеские отношения. В конце концов, это не то, что смерть близкого человека, когда мы выплескиваем наше горе в обряде похорон. В данном случае для скорби нет реального выхода.
Майк прочитал первый абзац, написанный Анной, и хмыкнул.
— Хорошо. Но Пэмми не любит, когда ее вступительное слово звучит слишком безнадежно. Видишь ли, люди слушают нашу передачу с некоторым злорадством. Они хотят слышать только о чужих проблемах, чтобы на этом фоне их собственные проблемы казались им менее ужасными. Понимаешь? Потому они и слушают нашу передачу, и наша задача — удерживать их внимание.
— Верно, — сказала она.
Анна хотела произвести впечатление на Майка. Со времени звонка «Розмари» его отношение к Анне изменилось. Казалось, он больше не считает ее ханжой-расисткой. И даже когда Анна однажды отозвалась об одном звонке в студию: «Она видит все в черном свете», — Майк улыбнулся в ответ: «Ну, у всех у нас бывают черные дни, верно?»
— Ну так что, сможешь написать то же самое, только на более оптимистичной ноте? — улыбнулся Майк.
— Да. Хорошо.
— Начни с того, что люди не всегда скорбят, когда умирает дружба.
Но люди не всегда скорбят по умершей дружбе. Как писал Денвил Джордж в своей книге «Камень с души» (изд-во «Ревсон», £15–99), в результате разрыва отношений можно почувствовать себя так, словно вас «выпустили на свободу». Может получиться так, что «потеря» вашего друга принесет вам облегчение (чаще всего так и бывает). «Разрыв отношений может стать освобождением, — пишет Джордж. — Теперь вы свободны и открыты для поиска нового, подходящего для вас человека». И как сказала Стейси Уэринг в книге «Ложь, проклятая ложь» (изд-во «Лисом», £6.99), «не существует большего одиночества на свете, чем плохие взаимоотношения».
