— Ради вашего Антона, — сказала она. — А теперь мне пора. Каргополов ждет. Он ко мне шофера и телохранителя приставил, на лестнице торчат.
— Погоди! — вспомнил вдруг Костя. — Может быть, тебе расписку написать?
— Не надо, — усмехнулась она. — Мне и той достаточно. Которую я взяла с Ольги. На полмиллиона.
— А может быть, ты ее все же порвешь? — осторожно спросил он.
— Нет, — покачала она головой. — Я ведь пока не решила, как с вами обоими поступить. Это сегодня я добрая, а завтра злой буду. А тебя, Костя, запомни, не прощу.
Рита быстро повернулась и пошла к двери. Костя так ничего и не успел сказать.
Глава тридцатая
В ожидании невозможного
Константин так и не успел уехать в роддом. Поскольку раздался телефонный звонок, который сразу же показался ему очень тревожным. Он осторожно снял трубку, предчувствуя недоброе. Это был Вильгельм Мордехаевич.
— Срочно приезжайте в больницу, — коротко сказал врач. — Положение серьезное.
— A-а… что… — у Кости даже сперло от волнения дыхание.
— Здесь объясню, — и Попондопулос отключился.
Костя застыл у аппарата, глядя на фотографию Антона, которая теперь висела на стене. Это был один из тех снимков, которые сделал Михаил в своей фотостудии. Здесь малыш был запечатлен веселым и радостным, в гусарском мундирчике и кивере, на игрушечной лошадке и с сабелькой в руке. Что с ним теперь? Но времени на раздумья не было. Константин успел заскочить в кабинет к отцу, сказал ему, чтобы он дозвонился до Натальи Викторовны и чтобы она тоже ехала в детскую больницу. Потом выбежал на улицу, поймал такси и через тридцать минут был на месте.
На этаже явственно ощущалась какая-то суматоха. Сновали врачи и медсестры с медицинскими приборами. В палате Антона не было, а его кроватка оказалась в беспорядке — постельное белье скомкано, на нем виднелись пятна крови. Константину вновь вспомнился его минувший сон. Он побежал в кабинет врача, но Попондопулоса не было и тут. Какая-то нянечка сердобольно сказала ему, что надо идти в реанимацию. Костя бросился на второй этаж, но тут его остановил знакомый санитар, с которым они вместе работали в ночную смену.
— Погоди-ка! — сказал он. — Еще не все потеряно. Там над ним Вильгельм колдует.
— Когда случился приступ? — спросил Костя.
— Часа полтора назад. Из горла, из носа пошла кровь… Ну, как обычно, сам знаешь.
— Нет, не знаю, — ответил Костя. — Не хочу знать. Это «не обычно» и не должно быть «обычным»! Не должно!
— Успокойся, — санитар отвел его к балконной двери, открыл ее. — Покури лучше тут, на воздухе.
Сигарета дрожала в руках у Кости, он никак не мог зажечь спичку. Санитар щелкнул зажигалкой. А из реанимации в это время торопливо вышел Вильгельм Мордехаевич. Константин бросился к нему. Врач остановился, сумрачно взглянув куда-то в сторону.
— Ну что? — выдавил из себя Костя.
— А что ты хочешь? — в свою очередь спросил Попондопулос. — Его костный мозг почти что убит. Печень не функционирует. Остальные органы работают на пределе. Иммунной системы практически вообще нет! И ты меня еще спрашиваешь!
— Да, спрашиваю! — прокричал Костя. — Почему так получилось, почему?
— Потому что это последствия химиотерапии, — устало объяснил врач. — Ты же, как мне говорил, сам будущий медик, знать должен. Болезнь мы загнали глубоко внутрь, а она… вырвалась.
— Но…
— Я еще не все сказал, погоди. Теперь единственное, что может его спасти, — это донор. Иначе — все, конец. Теперь ты знаешь полную правду.
— Донор? — растерянно переспросил Костя.
— Да, донор, — повторил врач. — Ищи.
— Ольга должна родить, осталось совсем немного.
— Тогда, нужно стимулировать роды, — врач на минутку задумался. — Вот что, Костя, дай-ка мне телефон роддома, где она лежит, я сам позвоню. От тебя сейчас, как я погляжу, проку мало.
— А мне теперь — куда? — совсем растерялся он.
Вильгельм Мордехаевич отечески похлопал его по плечу и сказал:
— Ступай в мой кабинет, там в шкафчике стоит колба со спиртом. Выпьешь одну мензурку — не больше, я после проверю, — и мигом мчись в роддом. Сейчас ты там нужнее будешь. А мы уж тут сами разберемся.
Он даже подтолкнул его в спину, чтобы тот быстрее шевелился. Константин бросился выполнять указания «доктора Айболита».
Дальше стеклянных дверей бокса в родильном отделении Костю не пустили. Перед этим он уже выяснил в регистратуре, что Ольга находится именно здесь и у нее начались схватки. Но у дверей за столиком сидела женщина в белом халате и с каменным лицом, похожая на жену египетского фараона, охраняющего усыпальницу. Она уже успела дать понять Косте, чтобы он не рыпался в святая святых.
— Скажите хоть, она рожает или нет? — спросил он.
— Коли здесь, так непременно рожает, — ответила фараонша. — Тут просто так без дела не лежат.
— Но вроде бы рано еще… — начал Костя.
— А ей стимулируют роды, — пояснила та. — И не дышите на меня водкой. Ну что ты будешь делать! Как придет какой-нибудь отец, так непременно пьяный.
— Я не пьян, — жалостно отозвался он. — Мне к ней надо.
— А вот это забудьте, — сказала фурия. — Коли надо, то вначале было нужно непременно денежки заплатить. Тогда бы и рожали вместе.
«Все у нее — непременно!» — подумал Костя и достал из кармана мятые купюры. Протянул ей.
— Пропустите меня к ней, — сказал он. И добавил: — Всенепременно. Очен-но нужно.
— Не положено, — ответил каменный сфинкс. — Деньги надо в кассу платить. А кассир болен. Идите на первый этаж и договаривайтесь с администрацией.
Костя побежал вниз, но и окошечко администратора было закрыто. Постучав по нему пару раз, он вновь помчался наверх. Сейчас он и сам не смог бы себе ответить: зачем ему так уж «непременно» надо было видеть Ольгу? Может быть, лишь для того, что морально поддержать ее? Или сказать, что Антон… умирает? Нет, этого он бы делать не стал. Но нужен, нужен, нужен донор, и как можно скорее!.. Сейчас он думал о своем рождающемся ребенке не как о новом сыне или дочери, а всего лишь именно как о доноре…
Взбежав по лестнице, Костя увидел приоткрытую дверь в одну из комнат. Заглянув туда, схватил брошенный на стул белый халат и напялил на себя. Халат был, очевидно, женский, малого размера, и тут же лопнул по швам. «Ничего, — подумал он, — сойдет и так». Зачем он это сделал — также не смог бы объяснить. Действовал как бы сомнамбулически. Но ему хватило выдержки подойти к стеклянному боксу степенно, даже раскланяться по дороге с какой-то шустренькой медсестрой. Женщину-сфинкса у «врат ада» Костя решил связать прихваченным полотенцем, если она будет сопротивляться. Однако, на его счастье, ее и вовсе не оказалось на месте. Он проскочил бокс и остановился перед операционной. Затем тихонько открыл дверь, вошел внутрь и замер у стенки.
