— Вы такой древний, дядя Володя, что всегда можете сказать что-нибудь новенькое.
— Ладно-ладно. — Мастер, шутя, похлопал Юру по плечу, лукаво посматривая снизу вверх. — Не прибедняйся. Слышал все про тебя уже, про твои подвиги. А Виноградов-то не отобьет? Он такой. Смотри. — Он был проницательным, этот старичок. — Ладно, не обижайся, нашли, действительно, о чем разговаривать — о женщинах. Спасибо, что пришел. Родителям привет. — Они расцеловались.
Танец закончился, и Скворцов подошел к Виноградову. Вася уже ушмыгнула к Мише выпивать.
— Коль, извини, что напрягаю, но, честно говоря, больше не к кому обратиться. Я сейчас должен убежать, у меня небольшие проблемы. Можно тебя попросить, буду обязан, там внизу моя охрана ждет Васю. В этом, поверь, есть необходимость. Если будет сопротивляться, заламывай руки. Разрешаю. Я серьезно. Но чтоб уехала она только с Максимом. Буду обязан.
Они жали друг другу руки, смотря в глаза. А потом вдруг обнялись, как родные, правда, как-то нескладно, и Коля, похлопав Скворцова по плечу, отправился сопровождать Васю.
— Коль, а где Юра?
— Уехал. У него дела.
— А мы тогда что? Делать уже нечего.
— Пойдем домой. Юра приказал сопроводить тебя хотя бы до Максима.
— Сопротивляться бесполезно. Идем.
Скворцов ждал Сеню, и Сеня пришел. И пришел он, как обещал, не один, а со своим дружком генералом, начальником всех погранвойск, чтобы сделать картину более увесистой.
— Семен Семеныч, дорогой! — Юрий Николаевич раскинул руки, как будто хотел заключить того в объятия, но из кресла даже не поднялся. — Вы теперь служите в погранвойсках? Поздравляю. Не знал. Не знал. — Скворцов цинично изображал добродушие. Семен Семенович сделал вид, что не заметил тона.
— Юрий Николаевич, вы же знакомы с Геннадием Викторовичем? Так вот коллега попросил содействия…
— Коллега? Ах, о чем я? Все мы коллеги до какого-то момента. В основном, правда, по пилке дров. Так что двух коллег привело ко мне? Какие важнецкие делишки? — Скворцов откровенно издевался.
— Ваши люди работают на Бердючном, — начал издалека Геннадий Викторович, — они ведут разведку нового месторождения. — Скворцов кивал. — То, что они там ищут, в перспективе будет считаться стратегическим сырьем. Поэтому нас не могла не заинтересовать эта ситуация. Вы меня понимаете?
— Я не понимаю. Если все так серьезно, почему вы не захватили с собой еще и коллегу из ФСБ? Ну да ладно. Это ваши корпоративные разборки. Думаю, сейчас все быстро разъяснится. — Скворцов нажал кнопку вызова секретарши. — Все бумаги по Бердючному. Мне виски, а гостям — коньяку. Вы же по-старинке коньяк пьете, не ошибаюсь? — Он поднял брови на гостей.
— Юра, ты начал пить на работе? Я удивлен. — Семен Семенович не мог остаться не у дел.
— Сеня, так я работу заканчиваю. Так вот, Геннадий Викторович, дело в том, что стратегическое сырье там давно никто не ищет. Оно уже найдено. Получен патент. Вот он, — Скворцов бросил ему бумагу. — Официальный документ, между прочим. И обратите внимание — двухголовенькая печаточка на нем имеется. Герб, флаг и гимн, так сказать. Там же разрешение на дополнительную разведку. Сейчас идет работа по экспертизе образцов. Вот разрешение на ее проведение. — Еще одна бумажка полетела к генералу. — Более того, ваши люди приезжали туда с проверкой, никаких нарушений не нашли. Вот их писулька. Жаль, меня не застали, ведь я там тоже своих проверял. У меня все под контролем, все мои люди. Как у вас — ваши. Более того, сегодня утром вы незаконно задержали моего сотрудника Чернышова…
— Он вез документы, составляющие государственную тайну. Мы их изъяли. — Генерал ловко достал масиковские документы из своего портфеля. Ему понравилось, видимо, как Скворцов жонглирует бумагами.
— Не гневите бога, Геннадий Викторович. Это результаты экспертизы, которые молодой ученый вез в Академию наук для подтверждения открытия. К тому же у вас дубликат, вы можете его прибрать подальше. Оригиналы у меня — вот они. — Следующая пачка полетела в генерала. — И когда придет время, вы понимаете, они от нас, без сомнения, попадут на экспертизу в ФСБ. Но только когда придет время. А вы или ваши люди, может быть, они проявили излишнее рвение или самодеятельность имела место, не знаю, при задержании нарушили закон. Но, слава богу, обстоятельства быстро разъяснились, и я готов закрыть глаза на этот инцидент. Таким образом, вы попросту сбились со следа. Или вас ввели в заблуждение? Я вам открою секрет. Один ваш кол-л-лега в серьезных государственных делах частенько предпочитает технологии шапкозакидательства. Но это ведь неправильно. Потому что на каждый конец в наших вверх стоящих органах всегда найдется другой конец. Вот такие дела, генерал. — Юрий Николаевич привстал и продолжил с угрожающим видом: — Но это все фигня, детский уровень, на котором мы сейчас с вами имеем честь разговаривать. Если вы не спешите, я готов показать вам еще массу взрослых документов. Видите, у меня их целая папка. — Скворцов блефовал. — Хороший коньяк, правда? — И он, весело улыбаясь, сел и повернулся к Семену Семеновичу: — Сеня, ты зарапортовался, дружок.
Все поднялись. Юрий Николаевич проводил гостей до двери и, когда генерал вышел, шепнул Семену Семеновичу:
— Сеня, я ничего не понимаю. Я ж те сказал, чтоб ты пошел на х…, а ты сюда пришел…
Скворцову, конечно, повезло, что у Сени в эту минуту не было стула под рукой. И уже вслед он крикнул:
— Сеня, и не хлопай дверью. Не надо. Мир тесен. От всего идут волны. — И захохотал, да так, что вбежала испуганная секретарша.
— Вам нехорошо, Юрий Николаевич?
— Все хорошо, — веселья как не бывало, — машину мне, быстро.
Коля с Васей в сопровождении Максима прибыли к ней домой. Сели пить чай. Максим ушел на кухню, чтоб не мешать.
— А что случилось, Вась? Откуда такие предосторожности? Чушь какая-то, честное слово.
Вася рассказала Коле про ночное происшествие в метро.
— Ну ты, конечно, идиотка полная. Но все равно — бред. Наркоши это были. Понятно же. Почему Юра решил, что это какой-то на него наезд?
— Ему, Коль, видней. Я в голову не беру в последнее время.
— Тоже правильно.
— И потом, знаешь, я начала во всю эту ерунду верить, когда он мне по буквам разложил, кто как себя вести станет. И все точно сбывается. Как с твоими картами, когда ты все про нас рассказал. Как же после этого не верить? Ну, бог с верой моей. Главное, он своих — жену и дочку — в Каталанию отвез. Все-таки не так волнительно стало.
— Тебе-то вообще чистое здоровье. Он ведь только с тобой теперь живет. Не с кем соревноваться. Любая такому раскладу позавидует.
— А ты, Виноградов, злой. Я с его женой не соревнуюсь. И живет он с ней так же, как и жил. Она славная. Мы заключили дружеское соглашение.
— Иди ты? И его делите? Ты не так проста.
