- Как знаете, - Хлапик внимательно посмотрел на нее, и Вадиму вдруг показалось, что тот все понял. - Я читал, что в тот момент, когда человек погибает насильственной смертью, происходит такой мощный выброс негативной энергии, что его убийце рано или поздно все равно... как это сказать? Не поздравится?
- Не поздоровится, - поправил Вадим.
* * *
7 января 2000 года
Накануне они приехали в Прагу уже затемно. Снег в городе совсем стаял, дул теплый сырой ветер. Дом сиял огнями и вообще - он был каким-то совсем другим. Из будки с надписью «Martinek» выбрался огромный кудлатый бобтейл с подвязанной красным бантиком челкой. Лениво, словно для порядка, взбрехивая, он подошел поближе, обнюхал всех по очереди и, исполненный чувства собственной значимости, удалился.
Гуськом они поднялись на крыльцо. Последней, сгибаясь под тяжестью двух чемоданов, плелась Лида.
По лестнице ссыпались двое худеньких светловолосых детей, видимо, погодков - мальчик и девочка. Пробормотав невнятно: «dobrý večer»[33], они побежали через гостиную на кухню, вопя уже во весь голос: «Mami, mami, to je tata!»[34]. Навстречу им вышла высокая, полноватая женщина в испачканном мукой голубом фартуке поверх домашнего брючного костюма цвета палой листвы.
- Добри вечер! - сказала она красивым грудным голосом. - Мне зовут Сватава. Я говорю русски нехорошо, але... но понимаю.
Впрочем, понимать особо ничего и не пришлось, потому что разговаривать никому не хотелось. Сразу после ужина разошлись по комнатам и легли спать, хотя Сватава и предлагала посмотреть телевизор.
Все устроились в своих прежних комнатах, только Миша попросил разрешения лечь на диване в маленькой гостиной.
- Но, пан Михал, ваша манжелка... ваша жена... - удивилась было Сватава, но Ян только посмотрел на нее со значением, и та, замолчав, отправилась стелить Мише на диване.
Утро хмурилось, но кое-где уже проглядывали клочки голубого неба.
- Вот увидите, Гена улетит отсюда с солнцем, - пообещал Хлапик. - Он так любил Прагу. Я никак не мог понять, почему он не хочет приехать сюда. Ладно, что теперь говорить... Чем намерены заниматься? Магазины?
- Какие там магазины, - горестно вздохнула Лида. - Все деньги улетели. Можно сказать, на ветер.
- Да заткнись ты! - дернул ее за кофту Миша, пока та не вздумала просить Хлапика о материальной помощи. А что, с нее станется! Хлапик ведь хотел оплатить расходы? Хотел. Но не успел. Так вот пусть и компенсирует им хотя бы часть. С Лидиной точки зрения, это было бы вполне справедливо.
Сватава, несмотря на свои немалые габариты, так и летала по кухне: от плиты к микроволновке, от холодильника к кофеварке. За ней носились вкусные запахи: жареной ветчины, горячего крепкого кофе, подогретых булочек с тмином.
- У меня завалялась пара-тройка беспризорных баксов, - бросил небрежно Макс, допивая кофе со сливками. - Минь, пойдем пивка дернем на дорожку?
- Пойдем, - равнодушно отозвался Миша.
- А ты? - Макс повернулся к Вадиму.
- Нет, - отказался тот. - Хочу еще раз по городу пройтись. В последний раз. Вряд ли снова сюда приеду.
- Проч? Почему? - вскинула брови Сватава, но Вадим только головой покачал - что тут объяснишь?
- Мне можно с тобой? - неожиданно робко, вполголоса спросила его Оксана.
Вадим задумался. Честно говоря, не хотелось. Но отказать - значит, усложнить все еще больше. Пауза затянулась, и он был неприятно удивлен, когда сообразил, что все смотрят на него. Оксана опустила голову так низко, что прядь ее распущенных волос оказалась в тарелке.
- Пойдем, конечно, - поспешно сказал Вадим, но поспешность эта произвела едва ли не худшее впечатление.
Никому не нужная Лида, надувшись, разглядывала остатки яичницы в своей тарелке. Никто не звал ее с собой, а напроситься она не решалась.
- Извините, - набравшись смелости, она обратилась к Сватаве, - а вы бы не могли мне что-нибудь показать в городе интересное?
- Проминьте... Простите, - с безупречной вежливостью отказалась Сватава, на которую, похоже, вчерашняя просьба Миши произвела самое мрачное впечатление, - я мусим... должна идти с детеми до танцевальни школы.
- Что ж, - шумно выдохнула Лида, - придется гулять одной. Миша, дай мне денег.
Но Миша сделал вид, что не слышит. Посмотрев на него с самой едучей ненавистью, Лида вскочила из-за стола и пошла к выходу.
- Если вы в центр, могу подвезти, - предложил Хлапик. - Мне надо на Народни, к Национальному театру.
Макс с Мишей отказались.
- Мы здесь, поблизости, - объяснил Макс. - Очень уж тут одна пивнушка замечательная есть.
- Мы, наверно, тоже... - неуверенно поддержала Оксана, но Вадим жестом остановил ее:
- Если я не ошибаюсь, гора Петршин напротив театра? Через мост? Тогда будем вам очень признательны.
Оксана ойкнула и прикрыла рукой рот.
Мост показался просто бесконечным. Вадим шел быстрым шагом и тащил Оксану за руку.
- Куда ты так несешься? - она не поспевала за ним.
- Извини, - буркнул он, но шаг не замедлил.
Гора приближалась, надвигалась - неумолимо, как судьба. Тянулись к низкому небу голые деревья. Между деревьями, стряхнув с себя бурые листья, обнаженными нервами змеились корни. Черные зубцы каменной стены жадно грызли черные стволы.
Я должен сделать это, сказал себе Вадим.
Они свернули влево и через несколько минут оказались у остановки фуникулера. Небольшой вагончик стоял внизу, готовый, словно майский жук, поползти по рельсам к вершине.
- Čekame pro vás[35], - помахал им рукой контролер - молодой парень в теплой зеленой куртке. С десяток пассажиров уже сидели в вагончике, похожем на лесенку, накрытую футляром.
- Пойдем!
Вадим быстро купил в кассе билеты. Не успели они сесть на деревянную скамеечку, вагончик дернулся и медленно поплыл вверх.
- Это та стена, про которую писал Генка? - шепотом спросила Оксана.
- Да.
- А ты знаешь, почему она называется Голодная?
- Толком никто не знает. Одни говорят, что из-за зубцов. Но вообще-то такие укрытия для стрелков делали в то время на всех стенах. Другие считают, что камни скрепляли раствором, в который добавляли сотни сырых яиц. Для прочности. А еще есть такое объяснение: стену строили всякие голодные нищие, которым не платили за это, только кормили. Думай как хочешь.
