— С удовольствием. — Он поклонился Ли, шаркнув ногой в балетном стиле на цыпочках. — Если она согласна.
Ли оперлась на протянутую руку. Она не собиралась принимать это предложение. Она сказала Эс-Ти, что не придет. Но в последующие дни продолжала думать о том, как в саду он держал сломанную розу, пока не показалась кровь. Утром она ошеломила Клару и немного саму себя, согласившись с предложением кузины принять участие в каком-нибудь предстоящем светском развлечении, например поехать в Уиндмилл-Лейн.
Клара настояла, чтобы Ли появилась в одном из недавно заказанных ею платьев. Портниха миссис Пэттон в течение часа внесла некоторые измерения и переделки в фиолетовом шелковом платье, подшивая и поддерживая серебряное кружево, чтобы оно хорошо закрывало локти. Клара выбрала для Ли веер и аметистовое ожерелье, которое хорошо сочеталось с цветочной гаммой вышивки на корсаже и привлекало внимание к декольте. После принятия ванны их надушили, завили, начесали и украсили перьями. И все это время парикмахер горько сетовал по поводу слишком коротких волос Ли.
Она еще не видела Эс-Ти. Его не было на концерте арфиста в зеленой дамской гостиной, полной гостей. Эс-Ти не стоял рядом хозяевами, когда они приветствовали своих гостей, а также среди игроков в карты в библиотеке. Ли уже начала думать, что он покинул Огтерм, как вдруг увидела входящим в галерею.
Мистер Уолпол пригласил ее танцевать. Мельком увидела она золотую фигуру Сеньора в бронзовом свете бархата с блондами и, повернувшись, вступила в бойкий гавот.
Эс-Ти стоял, положив руку на эфес своей придворной шпаги, небрежно облокотившись на косяк.
Ее наполнила странная легкость, от которой кружилась голова. Ли почувствовала, что улыбается, ощутив удовольствие от танца, от этого вечера, от мистера Уолпола, от цвета шпалер.
Он здесь. Он не уехал.
Когда танец кончился, Ли последовала за мистером Уолполом и оказалась вблизи Сеньора. У нее не было выбора. Она не могла заставить себя приблизиться к нему, даже если бы это было прилично. Как странно чувствовать себя отчужденной этикетом и эмоциями с человеком, с которым лежала в постели, который касался ее обнаженной кожи, целовал и ласкал, шептал, что любит ее. С ним она делила жизнь и смерть, вкус дыма и крови. Она хотела спросить его, где Немо, как поживает Мистраль, выучил ли он новые трюки. Ей хотелось рассказать, что Сирокко и гнедой здоровы и за ними хорошо ухаживают в конюшне мистера Пэттона, их каждый день выезжает выбранный ею мальчик.
Хотелось также поговорить с ним о других вещах, делах, которые не пришли ей в голову там, в саду, обо всех вопросах, которые, казалось, пробивались через лед, сковавший ее душу, и который теперь трескался при воспоминании о том, как он мучил розу.
Клара несколько раз выходила из столовой с небольшой группой друзей. Мистер Уолпол снова пригласил ее на танец, и она согласилась. Потом Ли тихо стояла и наблюдала, как ее кузина об руку с мистером Уолполом прошли на галерею. Зазвучала музыка. Затрепетали веера и засверкали драгоценности, леди стали кивать, а джентльмены улыбаться. Кто-то тронул ее сзади за локоть.
— Миледи, — проговорил Сеньор, — мой танец.
В этом приглашении не было ни особой грации, ни элегантности, которых, как известно, у него избыток. Он стоял, лениво опершись одной рукой на спинку стула, и пристально смотрел на нее.
Ли запрокинула голову и слегка присела. Робкая улыбка тронула уголки ее губ.
Он выпрямился, отпустил стул и двигался как-то странно, запинаясь; когда Ли взяла его за руку, то почувствовала легкий запах спиртного.
Они встали в позицию. Эс-Ти слегка качнулся, но удержался на ногах, опершись о ее руку. Видимо, выпил слишком много для сложного салонного танца.
Танцоры уже построились, приветствуя друг друга поклонами и приседаниями. Сеньор только слегка кивнул, пристально уставился на нее, хмуря брови. Струйка пота покатилась по его напудренному виску. Ли почувствовала всплеск любви и нежности, он был настолько родной, настолько частью ее прошлого и настоящего, что месяцы черных мук и отчаяния, казалось, растворились, исчезли в тумане.
В такт музыке пары соединяли руки и выступали друг перед другом. Он двигался вместе с остальными, делая шаг вперед, его рука все крепче сжимала ее руку. На мгновение она приняла на свою поднятую руку всю тяжесть его движения. Затем Эс-Ти оттолкнулся от нее, зашатался, отступая назад, не сводя с Ли глаз. Пара во главе цепочки пошла по ряду между ними; ряд открылся, он крепко схватил ее руки, начиная пируэт.
Ли устойчиво удержала его, прикладывая все свои силы. Они прошли по кругу, но когда партнеры оставили друг друга и начали двигаться кругами в противоположных направлениях, он потерял равновесие, задев еще одну даму, отступив слишком далеко и споткнувшись о ноги ее партнера, и сильно ударил плечом другого мужчину.
Танец расстроился. Сеньор стоял в полном отчаянии, а ганец продолжился.
Ли, увидев выражение отчаяния на его лице, внезапно все поняла.
Отпустив руку своего партнера по танцу, быстро двинулась к Эс-Ти, ослепительно улыбаясь другим партнерам.
— Ужасно пьян, — говорила она, качая головой.
Эс-Ти не сводил с нее глаз и неровно дышал. Когда она схватила его за руку, он стал противиться повороту. Она видела панику в его глазах.
— Мистер Мейтланд, давайте подышим свежим воздухом и предоставим танцу продолжаться без нас.
Его пальцы вцепились в ее плечо, как в якорь спасения.
— Медленно, — пробормотал он под прикрытием музыки. — Не дай мне упасть.
— Не дам. Они думают, что ты пьян как сапожник.
Танец за их спиной продолжился, на их место стала другая пара, им вслед крикнули несколько шуток. Толпа доброжелательно расступилась. Жесткая хватка Сеньора ослабла. Казалось, он приобрел устойчивость по мере их движения по прямой через дверь в большой холл. Только несколько пар возвращались с ужина через гостиную. Бледные гипсовые пилястры, римские урны и статуи мягко светились на пепельно-сером фоне отдельных комнат. Ли остановилась, но Сеньор двинулся вперед.
— Наружу, — сказал он, — я хочу выйти отсюда.
Привратник открыл им переднюю дверь. Ночной воздух освежил Ли. Двор не освещался. Полутемный холл соединял его и двери крыла с темными рядами окон. В дальнем конце поднимались призрачные греческие колонны внешнего портика. Эс-Ти продолжал идти.
Достигнув первого ряда колонн, он не остановился, прошел ко второму ряду храмовых колонн и только тогда остановился. Прямо впереди была широкая лестница подъездной аллеи во двор. Ли едва могла разглядеть бледную массу камня, но знала, что он здесь. В Лондоне на развлечение они бы приехали не раньше одиннадцати. В сельский Миддлсекс все приехали до темноты. Позднее здесь будет вереница экипажей, возвращающихся в Лондон под вооруженной охраной, любезно предоставляемой их хозяевами. Никто не уезжал домой один или рано.
