Шелби повторила про себя имена племянников Лидии, выписанные в столбик аккуратным мелким почерком судьи. Энрике, Хуан, Диего, Мария. Четверо. Трое мальчиков и девочка. Мария – старшая, за ней с интервалом в два-три года идут мальчики. Шелби помнила их всех. Мария – ее ровесница, и в детстве отец запрещал Шелби с ней играть. Он ничего не имел против того, чтобы экономка из Мексики растила его дочь; но позволить принцессе из рода Коулов дружить с «черномазыми»... Однако Шелби не слушалась его и часто тайком играла со своей смуглой подружкой. Уже тогда она начала понимать, что отец не всегда прав.
Да, она хорошо помнила Марию – тихую круглолицую девочку с толстыми косами и милой застенчивой улыбкой. Мария хорошо училась, но ушла из школы, не закончив десятый класс, – почему, Шелби не помнила.
Она хотела уже перевернуть страницу, но вдруг замерла, пораженная догадкой. Лидия говорила, что у Марии есть дочь. И с этой дочерью что-то неладно. Лидия плакала, когда разговаривала с Марией по телефону – и страшно смутилась и перепугалась, заметив, что Шелби стоит в дверях.
«Спокойно, спокойно, – уговаривала себя Шелби. Не надо торопиться с выводами. Это просто совпадение».
Повернувшись на вращающемся кресле отца и зажав фонарик в зубах, она принялась двумя руками копаться в бюро. Вот и досье на Марию! Какое пухлое – гораздо толще, чем на ее братьев! Затаив дыхание, Шелби раскрыла папку – и тихо ахнула. Папка раскрылась посредине: с глянцевой фотографии, блестящей в тусклом свете фонарика, на Шелби смотрела... она сама в детстве. Ее дочь.
– Элизабет! – воскликнула Шелби. Глаза ее наполнились слезами; сердце билось так, словно готово было разорваться.
Девочка в нарядном платьице, с голубой лентой в золотисто-рыжих кудряшках, широко распахнутыми зелено-голубыми глазами смотрела прямо в объектив и улыбалась во весь рот. На снимке ей было лет семь-восемь.
– Боже, благодарю тебя! – прошептала Шелби, улыбаясь сквозь слезы.
Сколько лет потеряно безвозвратно! Она никогда не услышит младенческого лепета Элизабет, не расскажет ей первую в жизни сказку, не проводит в первый класс. И все же не время плакать.
Ведь после десяти лет неведения и лжи Шелби Коул наконец нашла свою дочь.
Глава 17
Шелби выпрямилась, сунула досье под мышку, выключила фонарик, собираясь уходить, – и в этот миг на пустынной улице послышалось одинокое тарахтение грузовика.
Этого еще не хватало! Неужели ее выследил Росс Маккаллум? При мысли о Маккаллуме сердце ее замерло, а потом забилось часто-часто, словно птичка, которой сейчас свернут шею.
«Не паникуй, Шелби. Маккаллуму здесь делать нечего. Мало ли кто и по каким делам может проезжать мимо? Выходи на улицу, иди прямиком к Лидии и потребуй, чтобы она рассказала тебе правду».
Она убрала на место свое собственное досье, затем тщательно заперла ящики бюро и письменного стола. Незачем давать отцу понять, что она знает его тайну. С ним она поговорит начистоту позже – когда выяснит, что случилось, увидит Элизабет и поймет, что же делать дальше. Почуяв неладное, отец может ей помешать.
Где-то снаружи хлопнула дверца машины. Так. А ведь Шелби не ошиблась – это за ней!
Она хотела бежать. Выскользнуть через заднюю дверь и бесшумно раствориться во тьме. Но окна осветились ярким светом фар, и Шелби сообразила, что путь к бегству отрезан. Осторожно подкравшись к окну, она выглянула сквозь жалюзи – и тихонько ахнула: под окном стоял «Мерседес» отца.
Быть не может! Какой черт его сюда принес? Ведь Лидия говорила, что он вернется в город только утром!
Что делать? Остаться и встретить отца лицом к лицу? Или бежать через парадное? Но тут же Шелби поняла, что и эта возможность для нее потеряна: кто-то стучал в парадную дверь, и резкий, решительный стук гулко отдавался во всем здании.
Так, значит, судья заехал в офис не для того, чтобы сделать звонок или подписать пару бумаг! Он с кем-то здесь встречается. И Шелби в ловушке.
Недолго думая, она на цыпочках пробежала в приемную и спряталась в стенном шкафу, прижимая к груди заветную папку. Здесь было чертовски тесно, в спину ей упирался какой-то острый выступ, а температура была, кажется, градусов на двадцать выше, чем снаружи.
Задняя дверь отворилась – и Шелби замерла, не осмеливаясь даже дышать.
– Что за черт! – прогремел в тишине голос ее отца. – Опять эта идиотка, чтоб ее...
«О ком это он?» – в ужасе спрашивала себя Шелби.
Снова раздался стук в парадную дверь, затем – тяжелые, неровные шаги отца. Звук отпираемого замка. Сквозь щелку в дверцах шкафа пробился лучик света – судья включил электричество.
– Ты уже здесь? – проговорил он, впуская гостя.
– Вас дожидался.
«Нейв? Что это значит? Нейв встречается с отцом? О господи!» Шелби не верила этому, не хотела верить!
– Так о чем же вы хотели со мной поговорить? – требовательно спросил Нейв.
– Ты внутрь не входил? – поинтересовался судья вместо ответа. Недоуменное молчание.
– Дверь была заперта, судья. Вы сами меня впустили. Снова пауза.
– И не видел, чтобы кто-то входил или выходил отсюда?
– Я только что приехал.
Шелби показалось, что сейчас она потеряет сознание. Она сильно, до крови прикусила губу – и боль придала ей сил.
– Должно быть, Этта, моя секретарша, – проворчал судья. – Вот старая дура – и дверь забыла запереть, и сигнализацию не включила. И такое уже не в первый раз. Что толку от всей этой электроники, если ее не включать?
– Так о чем вы хотели со мной поговорить? – повторил Нейв. – Вы сказали что-то о Шелби и Маккаллуме.
«О господи!» Шелби до боли стиснула зубы.
– Пойдем ко мне в кабинет, присядем.
Не надо! Ведь тогда она ничего не услышит! Но звук шагов подсказал ей, что поздние визитеры именно туда и направляются. Быть может, ей удастся сбежать? Шелби чуть-чуть приотворила дверцу и выглянула наружу. Приемная была ярко освещена: Шелби видела письменный стол Этты, украшенный букетом маргариток и фотографиями внуков. Приоткрыв дверцу еще на миллиметр, она разглядела за стеклянной дверью широкие плечи и спину Нейва. Он стоял: судья сидел за столом напротив, и взгляд его был устремлен прямо в освещенную приемную.
Шелби оказалась в ловушке. Если, конечно, у нее не достанет духу выйти из шкафа и со всем разом покончить.
– Я думаю, ты давил на свидетелей, чтобы добиться осуждения Маккаллума. – Голос судьи доносился из соседней комнаты на удивление ясно. Шелби затаила дыхание.
– Все указывало на него.
– Вот как? Ладно, не так уж это важно. Оба мы знаем, что этому парню в тюрьме самое место.
