Кстати, мотивировали мне вручение этой железяки тем, что якобы хотят в последний день игр устроить для всех бойцов равные условия. И естественно, крайним сделали меня, ведь мой противник использует двуручник, значит и мне надо всучить эту оглоблю. Нет, я, честно говоря, уже зуб имею на организаторов этих игрищ. Так что, как только освобожусь и буду иметь возможность отблагодарить их, так сразу и нагряну к ним в гости. Я уже добавил в мой список должников здешних организаторов.
Ага, а вот и оно, чудо-юдо за два метра с лишним с такой же оглоблей, как у меня. Идет. Нет, судя по скорости, скорее ползет в мою сторону. Интересно, чего это он такой медленный. Неужели испугался такого маленького меня? Да нет, как так можно! Да он оскорбляет меня в лучших чувствах — ведь я такой маленький, мягкий и пушистый сегодня. Кстати, этот долдон хоть и большой, но худющий до невозможности, и судя по грязным разводам, заполнившим всю его ауру, не пренебрегает допингом. Интересно, как он с таким здоровьем дотянул до финала. Ведь, насколько я знаю, сегодня будет всего три боя — два полуфинальных и один финальный. Всего четыре человека дошли до сегодняшнего дня в боеспособном состоянии, и один из них этот наркоман.
О, он уже готовится! Пора врубать мою шарманку. Да, сегодня я буду драться под эту песню!
Время убивать!
Время наступать!
Время наступать и побеждать!
Вот противник рванул вперед. Я не стал заставлять себя ждать и тоже ускорился. Сразу на максимум, ведь мне надо использовать с пользой вес этой оглобли. Разбег. Меч, удерживаемый двумя руками, чуть ли не волочется за мною по правой стороне, почти касаясь кончиком острия песка. Десять шагов, противник замахивается для горизонтального удара, который должен меня разрубить пополам. Не дождешься! Резко падаю на колени и запускаю оглоблю в полет! Скользя коленями по песку, прогибаюсь назад и пропускаю меч противника над головой. И в этот момент оглобля, крутясь, как лопасти вертолета, влетает в грудь врага. Расчет оказался почти верен — двуручник хоть и влетел в противника не острием, а рукоятью, но судя по раздавшемуся хрусту костей, пару ребер сломал. Через секунду подтверждением моей правоты стал хрип врага, который, пуская изо рта кровавую пену, пытался встать с колен. Вот ему это удалось, и он делает шаг в мою сторону, второй, но вдруг его глаза закатываются, он падает на песок и начинает биться в припадке.
Интересная реакция на перелом ребер и пробитое легкое. Я думал, что мне придется его добивать, а он вдруг оказывается припадочным. Странно. Хотя нет, ведь он под зельем «последнего шанса» был и, судя по всему, уже давно его потребляет. Так что, возможно, это именно зелье его и добило. Так сказать, организм не выдержал нагрузки, а мой удар как раз ко времени пришелся.
Выйдя из ускорения, я невольно зашипел от боли — ноги ниже колен были изодраны в кровь, как будто я их полчаса наждачкой драил. Ититский бог, как же я об этом не подумал?! Шипя и прихрамывая, я направился в сторону выхода с арены, благо уже победителя объявляют и полог тишины с арены сняли, так что я слышу крики зрителей. Ага, а вот и овощи полетели от недовольной аудитории. Надо быстрее сматываться.
Арена. Комната прислуги
Небольшая комнатка, освобожденная от двух слуг, отдыхавших в это время в ней, была занята человеком и дроу. Закрытая на щеколду дверь и тихий шепот должны были сохранить тайну разговора.
— Уважаемый… — ланиста замолк, пытаясь подобрать слова.
— Можете называть меня Наил, эльсир Лоскер.
— У меня есть к вам очень выгодное предложение, Наил. Как я мог видеть, вас очень интересуют бои.
— С чего вы взяли, что мне интересны эти драки рабов?
— Все очень просто. Я не мог не заметить, как вы внимательно смотрели за последними боями. Все-таки я живу этим, и поэтому легко могу уловить интерес в таких делах. А вы сильно переживали за гладиаторов, как будто сами хотели поучаствовать в боях.
— Возможно, вы правы. Мне немного интересно наблюдать, как люди ни за что проливают кровь друг друга на потеху толпе. У нас такое не практикуется — никто не будет дорогих рабов заставлять убивать друг друга.
— Тогда у меня есть вопрос — не хотели бы вы поучаствовать в боях на арене? Сегодня?
— Интересное предложение. Но ведь вы понимаете, что никто из тех, кто выступает на этом турнире, не сможет мне составить конкуренцию. И к тому же, насколько я видел, на арене бьются только рабы.
— Все очень просто, уважаемый Наил. Есть одна очень старая традиция, которой пренебрегают в последнее время. Раньше, когда на арене после победоносных войн заставляли сражаться пленных солдат армии противника, любой свободный человек мог бросить вызов победителю игр, чтобы доказать свою доблесть в битве с сильнейшим. Теперь эта традиция не пользуется популярностью, так как на арене не бывает настолько сильных бойцов, как раньше, если, конечно, не считать моего Недомерка. Ведь обычный раб, даже тренированный, не может сравниться с ветераном войны, взятым в плен. Поэтому аристократы брезгуют выходить против слабых противников. Но традицию никто не отменял. Поэтому я хочу, чтобы вы бросили вызов Недомерку, когда он победит в турнире.
— Странно, уважаемый Лоскер, это очень странно. Я слышал ваш разговор с эльсирами и полагал, что вы решили продать своего раба маэстро, когда игры закончатся. А теперь вы хотите, чтобы я убил его?
— О нет, что вы. Я совсем не хочу смерти моего бойца. Все намного проще — мне надо, чтобы он проиграл и остался жив. Если он победит в играх, то император вправе дать ему свободу. Но вот если он проиграет свой последний бой, с кем бы этот бой ни был, то останется моим рабом и я смогу продать его эльсире Ульрике. Как видите, я ответил на ваши вопросы, поэтому хотел бы услышать ответ на мой вопрос — вы возьметесь за это задание?
Закутанная в плащ фигура откинула капюшон и Лоскер увидел довольный оскал на лице молодого дроу.
— Я согласен на это весьма интересное и сложное задание. Сразиться с Недомерком — это будет интересно! Но оплата должна быть достойной!
Ланиста побледнел и невольно отшатнулся от дроу, но взял себя в руки и натянуто улыбнулся в ответ:
— Не беспокойтесь, уважаемый Наил. Оплата будет очень достойной.
Ложа для почетных гостей
— Сегодня он не похож на свихнувшегося. Не то что вчера, совсем не в себе был, — тихий голос принцессы разнесся по полупустой ложе, в которой было всего трое разумных. Всех остальных из состава посольства в это день принцесса заставила заняться подготовкой документов, на случай подписания договора. Даже слуг Альтерея выставила за дверь, предполагая серьезный разговор с маэстро.
— Видимо, вчера он был чем-то взволнован. Маэстро, вы не знаете, что вчера было с этим мелким рабом? — сидящая по левую руку от принцессы старейшина, которая, несмотря на название должности, выглядела как двадцатилетняя девушка, вопросительно глянула в сторону Ульрики.
