Мы поехали прямиком в офис ФБР на углу Второй и Трайон. Макмагон только что вернулся из тюрьмы, где допрашивал Билли Холмса.
– Вчера вечером, когда Холмса волокли в кутузку, он был накачан дурью по самые гланды, визжал и рыдал, обещая сдать кого угодно и что угодно – вплоть до матча в Малой лиге[91], который его команда нарочно проиграла в четвертом классе.
– Кто он вообще такой? – спросил Райан.
– Записной неудачник тридцати восьми лет. Ошивается среди байкеров Атланты.
– «Ангелов ада»?
Макмагон кивнул.
– Нельзя сказать, что он полный придурок, но мозгов у парня меньше, чем у леденца на палочке. В клубе его терпят, пока может пригодиться.
– Что делал Холмс в Шарлотте?
– Может, заскочил пообедать в Ротари-клубе[92].
– Ему и в самом деле известно, кто звонил в ФБР? – спросила я.
– В четыре утра он был более чем склонен все выложить. Именно поэтому полицейские, которые произвели арест, позвонили нам. Когда я прибыл в тюрьму, Холмс успел отоспаться и его законопослушный пыл несколько поугас.
Макмагон взял со своего стола кружку, помешал в ней и стал разглядывать содержимое, точно это проба фекалий.
– К счастью, в момент ареста паршивец был на испытательном сроке за бродяжничество – скакал, как резиновый мячик, по всей Атланте. Нам удалось убедить парня, что в его же интересах выложить все начистоту.
– И что же?
– Холмс клятвенно заверяет, что присутствовал, когда замышляли эту проделку.
– Где?
– В баре «Клермон» на окраине Атланты. Примерно в шести кварталах от телефона-автомата, с которого был анонимный звонок.
Макмагон поставил кружку на стол.
– По словам Холмса, он пьянствовал и баловался наркотиками с парой «ангелов» – некими Харви Потитом и Нилом Таннахиллом. Дружки говорили о Перчике Петричелли и крушении самолета, и тут Потит решил, что будет круто повести ФБР по ложному следу.
– Зачем?
– Приступ пьяной гениальности. Если Петричелли жив, припугнуть его, чтобы держал язык за зубами. Если погиб вместе с самолетом – получится предостережение всем остальным: мол, посмейте только язык распустить, братья вас живо сотрут с лица земли. Так сказать, устрашение на халяву.
– С чего бы этим уродам говорить о делах при постороннем?
– Потит и Таннахилл нюхали дозы в машине Холмса. Наш герой валялся на заднем сиденье в отключке. По крайней мере, так они считали.
– Значит, сообщение о бомбе было обыкновенной фальсификацией, – сказала я.
– Выходит, так. – Макмагон сдвинул кружку вдоль края книги учета.
– Метро взял назад свои показания о том, что видел Петричелли, – добавил Райан.
– Надо же, как неожиданно!
Где-то в коридоре зазвонил телефон. Кого-то позвали. Мимо двери процокали, удаляясь, торопливые каблучки.
– Похоже, ваш напарник и его подопечный стали жертвами трагической случайности.
– Итак, шри-ланкийские экстремисты к делу непричастны, Симингтон претендует на звание «Филантроп года», а «Ангелы ада» всего лишь развеселые шутники. Мы вернулись к исходной ситуации: известно, что самолет взорвался, и неизвестно почему.
– Когда я уезжал из Брайсон-Сити, позвонил Магнус Джексон. Сказал, его дознаватели обнаруживают признаки медленного горения.
– Какие именно признаки? – спросила я.
– Геометрической формы прожоги на обломках.
– И что это значит?
– Пожар предшествовал взрыву.
– Механическая неисправность?
Макмагон пожал плечами.
– Они могут отделить предаварийное горение от послеаварийного? – не отступала я.
– По мне, так все это бред.
Макмагон схватил кружку и выбрался из-за стола.
– Итак, Орешек может стать героем.
Мы с Райаном тоже встали.
– А Метро окажется на мели, – добавил Райан.
– Не правда ли, жизнь прекрасна?
Я до сих пор не рассказывала Райану о пакостных намеках Дейвенпорта касательно его самого и Бертрана. Сделала это сейчас, перед отелем «Адамс Марк». Полицейский слушал, сцепив руки на коленях, и глядел прямо перед собой.
– Вот же крысиный выползок! – Блики фар плясали по его лицу, искажая окаменевшие от ярости черты.
– Нынешняя новость сведет эти домыслы к нулю.
– Да уж…
– Уверена, что выпад Дейвенпорта на самом деле не был направлен на то, чтобы скомпрометировать тебя или Бертрана. Всего лишь дополнение к его основной цели.
– И что же у него за цель?
– Не отступлюсь, пока не выясню.
Райан поиграл желваками.
– Кем, интересно, он себя возомнил?
– Власть имущим.
Он помолчал, потирая ладонями джинсы, затем подался ко мне и взял за руку.
– Уверена, что не хочешь со мной поужинать?
– Мне нужно забрать кота.
Райан выпустил мою руку, рванул ручку дверцы и выбрался из машины.
– Утром позвоню, – бросила я вслед.
Он с грохотом захлопнул дверцу и был таков.
Вернувшись во Флигель, я обнаружила на автоответчике четыре сообщения.
Энн.
Рон Гиллмэн.
Два звонка неизвестно от кого. Положили трубку, так ничего и не сказав.
Отправила сообщение на пейджер Гиллмэна. Он перезвонил, когда я собиралась положить Верди еду.
– Крюгер говорит, что ДНК твоих образцов совпадает.
У меня екнуло в груди.
– Он уверен?
– Шанс ошибиться – один на семьдесят квадрильонов. В общем, тех громадных чисел, которыми любят бросаться эти ребята.
– Зуб и ступня принадлежат одному и тому же человеку? – уточнила я, по-прежнему не до конца веря в услышанное.
– Именно так. Можешь отправляться за ордером.
Я позвонила Люси Кроу. Шерифа не оказалось на месте, но помощник обещал ее разыскать.
В номере Райана трубку не брали.
Зато Энн отозвалась после первого же гудка:
– Ну как, узнали, кто взорвал самолет?
– Скорее, поняли, кто не мог его взорвать.
– Уже неплохо. Как насчет поужинать вместе?
