Только бы на месте застать старика, только бы он сегодня домой не свалил пораньше.
Уф-ф, нет, не свалил! Сидит инвалид, единственную коленку потирает-греет.
— О, сына, чего ж ты так долго? Притомился уже тебя поджидать. — Дед поднялся со своего торгового места и схватился за костыли.
— Ты знал, что я к тебе приду? — спросил я старика.
— Машка, а ну подмени меня! — крикнул дед через ряды матрешке, укутанной в телогрейку, а потом ответил мне: — А як же ж, знал, знал! Топай за мной, у нас обширная программка на сегодня. Или ты гадал, что твое обучение в Зоне закончилось? А вот и нет! Век живи — век учись! Кто сказал, знаешь?
— Ленин? — ответил я неуверенно.
— Ха-ха-ха! — Дед залился добродушным смехом. — Ленин? Не-е-ет, так народ говорит. Это народная мудрость.
Я шел за стариком и в половину уха слушал его шутки-прибаутки, а у самого захватывало дух от того нового пути, от тех новых горизонтов, которые сейчас, вот-вот, еще чуток — и могут открыться передо мной… И я даже не допускал мысли, что возможно отступить назад. Вместо того чтобы подниматься вверх, вновь покатиться вниз.
Я не отступлю. Мною уже сделан первый, самый важный шаг по этой дороге. По дороге, которую осилит лишь идущий вперед.
ЭПИЛОГ
— В стволе патрон! Затвором дернул, живо!
Я безропотно исполнил команду, избегая лишних телодвижений. Не очень-то хотелось получить дурную пулю после всего, через что прошел. Главное, что я уже здесь, что сумел вернуться.
— Все, сделано… Доберман, ты? — Я присмотрелся и по некоторым специфическим деталям узнал одного из сторожевых псов Сидоровича. Точно, он. — Гляжу, формы не теряешь, даже вон примочками оброс за полгода.
— Ит-тическая сила! Бизон, ты?! — Боец слегка расслабился и оторвал взгляд от красной точки коллиматора.
— А что, сильно изменился? Маску специально снял, чтобы признавали старые знакомцы… — перехватив изучающий взгляд наемника, я коснулся пальцами кривого шрама, пробороздившего мою щеку. — А, это? В индейцев играл с серьезными дядями, вот и получил боевую раскраску, как бонус.
— Ну, проходи, дружище! Не думал тебя снова увидеть, не думал… Ты так резво из Зоны прочь рвался, что я решил, уже и не вернешься никогда, — боец пожал мне руку, крепко, по-мужски. — С меня магар, я все помню! Решай свои дела побыстрее, моя смена через четыре часа заканчивается, сядем в подвальчике, нуль-пять приговорим.
— Обязательно, приговорим. Вот только к барыге наведаюсь. — Я подмигнул Доберману, зная, что тот не любит, когда в адрес его «хозяина» отпускают подобные словечки.
— Давай-давай, — боец махнул рукой и потопал назад в свою засаду, под провисший от дождя брезентовый навес, — он как раз с утра собачится. Что-то у него там не сладилось с последним жирным заказом. Так что готовься! Зуб даю, что начнет тебя уламывать на добрую услугу.
Я скрыл свое лицо под капюшоном и быстрым шагом через лужи отправился к бункеру. Хм, «добрая услуга» — это нормально, привычно даже. Если бы кто-то из зонных барыг что-либо бесплатно дал — нужную информацию, метку на карте с хабаром покойника, полезную наводку или вещь какую-нибудь, — то это была бы подстава, без сомнения. А так даже спокойнее как-то, тем более что вопрос к нему имеется весьма щекотливый. Вопрос, от которого он при обычных раскладах отмахнется, да и при нужде великой раз десять подумает, прежде чем дать ответ.
По истоптанной и раскисшей дорожке я пересек руины, каждый кирпичик которых подавляющему большинству новичков знаком до боли. Большинству, но не мне. Первый раз я заглянул к Сидоровичу уже обстрелянным ходоком, и дело было ночью. Просидел я тогда ночь в подвале одного из домишек поселка, подальше от посторонних глаз, и ушел на рассвете, вместе с бойцами штурмового отряда. Так что некогда мне тогда было достопримечательности осматривать, как, впрочем, и сейчас. Вдруг захотелось подсесть к ребятам, собравшимся вокруг костра в хатке с уцелевшей крышей, гитару послушать, сотку грамм накатить… Но сейчас есть дела поважнее.
Вот он, сгнивший забор, за которым бункер старого лиса. Иду, опустив вниз голову, но взгляд из-под края капюшона все равно пространство ощупывает на предмет засады. И не важно, что ливень хлещет вовсю. Безопасных мест в Зоне для таких, как я, в любую погоду очень мало. Оказавшись у спуска в бункер, я резко пригнул голову и, перепрыгнув пять первых ступеней, исчез под землей. Зарубцевалась в рефлексах привычка максимально быстро укрывать свое тело от вражеского наблюдения и огня. Ссыпавшись по лестнице, я распахнул ржавую дверь. Противный скрежет металла заполнил подвальное помещение.
— Кого там еще нечистая принесла?! Пожрать нормально не дадут!
Сидорович действительно был не в духе — обычно любой барыга радуется появлению своих клиентов.
— Кушай-кушай, дядя, я не гордый, подожду, — демонстративно медленно я развернулся и стал закрывать за собой дверь.
— А ну погодь, сталкер! — Сидорович прищурился. — Голос твой какой-то до боли знакомый. И это твое «дядя»…
Я обернулся к нему, снял капюшон и глянул на торговца, как тогда, полгода назад. Тем самым взглядом.
— Ты-ы-ы? — физиономию барыги на миг перекосило удивление, но тут же во всю ее щекастую ширину растянулась улыбка. — Так что ж ты сразу не сказал?! Заходи давай, без церемоний, таким людям я всегда рад! Что, ужасно скучно там, в большом мире? А я же говорил, что вернешься! Все возвращаются. Ну, рассказывай, какими судьбами тебя ко мне принесло? Помощь нужна? Нужна ведь, да?
Старый лис сверлил меня взглядом, подрагивая от нетерпения. Видать, сильно придавило старика. «Добрая услуга», о которой говорил Доберман, наверняка еще и срочная.
— Конечно, нужна, — ухмыльнулся я, — информация про одного сталкера понадобилась. Пересечься с ним хочу.
— О-о-о, информация в твое отсутствие значительно подорожала, — Сидорович тут же стал набивать цену, — неспокойные времена наступили, понимаешь. Передел территорий идет полным ходом. Все, что сегодня было так, завтра уже по-другому. А информация — продукт скоропортящийся, с жутко ограниченным сроком годности. И чтобы ее…
— Ладно, дядя, не заливай мне, — я оборвал речугу торгаша, — Доберман уже обмолвился, что у тебя напряг сильный с каким-то серьезным заказом.
— Вот баран! Урежу ему одно из двух: или язык или жалованье! — Сидорович в сердцах отшвырнул недоеденный куриный окорочок. — Или сговорюсь с военными, чтоб вывезли его на фиг из Зоны, без рубля денег. Вот вернется в свою лесную деревню, живо припомнит, что его зовут не Доберман, а… как его там, э-э, Андрюха Андреев.
— Ну, зачем же такое зверство с верными людьми творить? Я-то и зашел к тебе, дядя, только потому, что он мне об этом сказал… — соврал я, выдержал театральную паузу и многозначительно произнес: — Вопрос у меня такой, что не каждый на него ответит, даже если и знает чего-нибудь по теме.
