Резко повернувшись, Макс стал искать взглядом Каро. Женщины собрались на юте. Она тоже была там, беспокойно мерила шагами палубу, старательно избегая его взгляда, как делала все утро.
Изнемогая от нерешительности, Макс оперся спиной о поручень. Он до сих пор не верил своему открытию. Так и есть! Он действительно любит Каро! И дело не только в неистовом желании, которое он всегда ощущал при взгляде на нее. Он любил ее за мужество, благородство, силу и красоту души. Она завладела им.
И он хотел завладеть ею. Приковать ее к себе любыми возможными способами.
Он вспомнил их ночь в крепости берберов, ту сокрушительную страсть, которую они тогда делили, вспомнил вчерашний вечер. Он ничего не утаивал от нее. Отдавал всего себя. Его подстегивала отчаянная потребность вонзиться в нее так глубоко, чтобы они стали единым целым. Чтобы никто из них не смог освободиться.
Может, поэтому он впервые излился в нее? Неужели подсознательно хотел исторгнуть в нее свое семя? Может, ребенок – именно то, что свяжет с ним Каро? Может, он послушался самого первобытного инстинкта мужчины – стремления к размножению? Или для него так жизненно важно сделать Каро частью себя?
Он не хотел детей. Не хотел рисковать. Боялся потерять того, кто стал ему так дорог. Но образ Каро с животом, набухшим его ребенком, наполнил его нежностью.
Захочет ли она иметь его детей? И хотела ли когда-нибудь родить ребенка? Она говорила, что нет…
Макс свирепо тряхнул головой. Слишком много вопросов теснилось в его усталом мозгу, но ни один не имеет значения, если Каро откажется выйти за него. Сначала он должен убедить ее, что вовсе не приносит себя в жертву ради чести. Должен доказать свою любовь к ней. Но сначала должен сразиться с собственными демонами.
Он снова повернулся лицом к морю.
Прошло немало времени, прежде чем он понял, что они обогнули южный конец острова и приближаются к гавани. Отсюда уже виднелись сверкающие на солнце, ослепительно белые стены города.
Всего несколько недель назад он вот так же стоял на палубе корабля. Даже тогда его интерес к Каро был глубже, чем просто физическим. Но он не ожидал, что отдаст ей сердце и душу.
Макс оглянулся, гадая, не стоит ли поделиться с ней своим откровением. Но вряд ли она ему поверит.
Каро вообще слишком мало верила в собственную привлекательность. Она считала, что все дело в чарах острова. Но их встреча вдали от Кирены показала ему, что легендарная магия не имела ничего общего с его желанием к ней. Оно по-прежнему оказалось безмерным, как бы ни было велико расстояние до острова.
А Каро была страстной любовницей, воспламенявшей его до безумия.
И не важно, что у нее так мало женственных качеств, присущих благородным дамам. Что иногда она выглядит совершенно чужой в благородном обществе. Зато она неповторима. И он любит ее за это.
Должно быть, в прошлой жизни Каро была принцессой-амазонкой. И так и осталась воином.
Тяжело вздохнув, Макс закрыл глаза. И сразу представил страшную картину: Каро, размахивающая саблей и скачущая наперерез орде свирепых берберов. Она не побоялась рискнуть жизнью ради попавшего в беду товарища…
Макс содрогнулся.
Сможет ли он терпеть этот страх до конца жизни? Сможет ли повернуться и уйти, чтобы забыть о страхах?
Глава 20
Возможно, она действительно трусиха, размышляла Каро, когда ялик нес ее к пристани. Она решила высадиться одной из первых и поспешно спустилась по веревочному трапу, даже не оглянувшись на Макса и сосредоточившись на единственной цели: доставить Изабеллу домой.
Ни к чему затягивать прощание. Она не желала грустных жалких слов, слез или повторения вчерашнего спора. И все же нужно честно признать истинную причину ее поспешного побега: она боялась; что, если снова столкнется с ним, может устроить сцену, отказавшись от всех своих веских аргументов и умоляя его остаться.
Даже сейчас она ощущала, как пристальный взгляд Макса вонзается ей в спину. Но она не позволит себе думать о нем! Единственное, что сейчас важно, – помочь Изабелле снова вернуться к прежней жизни после тяжелого испытания.
Изображая энтузиазм, которого не испытывала, Каро принялась рассказывать Изабелле о переменах, случившихся во время ее долгого отсутствия.
На пристани уже ждал сэр Гавейн. Каро ничуть не удивилась его появлению. Дозорные на сторожевых башнях замка Олуэн высматривали их шхуну и, завидев ее, немедленно доложили хозяину.
Сэр Гавейн, как галантный придворный, почтительно склонился над рукой Изабеллы и, довольно улыбнувшись, произнес:
– Добро пожаловать домой, миледи. Нам очень не хватало вас.
Изабелла залилась мелодичным смехом, сразу напомнив себя прежнюю – веселую, задорную кокетку.
– О, вы и не представляете, как я тосковала по вас, дорогой мой сэр Гавейн. В разлуке я изнемогала от тоски! Поверьте, моя благодарность безгранична.
Каро часто гадала, были ли эти двое когда-то любовниками. Если это так, они хорошо умели скрывать свои чувства. И до нее никогда не доходили слухи на этот счет. Но неподдельное восхищение в глазах баронета ясно говорило о влечении к прелестной вдовушке. Впрочем, почти все мужчины рядом с Изабеллой испытывали те же чувства. Она умела одним взором сразить мужские сердца.
Гавейн с явным облегчением обернулся к Каро:
– Насколько я понимаю, все обошлось?
– Было несколько проблем, но ничего такого, что мы не смогли бы уладить. Райдер был ранен, но ничего серьезного.
– А мистер Лейтон. Он сумел показать себя?
Каро смущенно вспыхнула.
– Да, и еще как! Вы можете им гордиться. Сэр Гавейн торжественно кивнул:
– Меньшего я и не ожидал. Кстати, леди Изабелла, думаю, никакие неприятные расспросы вам не грозят. Очень немногие знают о вашем похищении. Остальные уверены, что все это время вы путешествовали за границей. Но я бы просил вас скрыть наше участие в этой экспедиции. Будем считать, что вас никто не спасал.
– Вы можете на меня рассчитывать, – заверила Изабелла.
– Что же касается отсутствия багажа, предлагаю вам пожаловаться, что сундуки смыло за борт во время шторма.
– Какая жалость, – с улыбкой вздохнула она. – Все великолепные парижские платья лежат на морском дне!
Сэр Гавейн усадил дам в ландо и велел везти в поместье Изабеллы. Октябрьский ветер был довольно резким, но Изабелла настояла на том, чтобы опустить верх, и большую часть поездки сидела молча, наслаждаясь знакомыми видами оливковых рощ, виноградников и богатых ферм, залитых солнечным светом.
– Я и не сознавала, как люблю этот остров, пока не потеряла его навсегда, – вымолвила она, наконец.
Каро, как никто другой, понимала ее чувства. Она глубоко любила Кирену, но в отличие от подруги всегда считала, что ее место – только здесь. Остров стал частью ее самой. И если ей вдруг пришлось бы уехать и жить где-то еще, она считала бы, что лишилась чего-то очень важного.
