– Я понимаю, кого ты имеешь в виду, – кивнул Джеймс. – Но семья моей матери более древняя и знатная. И моя мама устроит тебе куда более сердечный и теплый прием, чем его мать. Кстати, его мать – большой сноб, потому что она родом из буржуазной семьи. А вот моя мама будет в восторге от того, что я нашел себе жену, обладающую безупречным вкусом в отношении драгоценностей. И уж она точно не будет интересоваться всякой ерундой вроде того, откуда взялись твои украшения. Разумеется, и я не стану поднимать из-за этого шум, ведь тебе известно, что я тоже добывал драгоценности не самыми достойными способами.
Беда в том, что он был честен. Честный негодяй. Франческа повернулась к нему. На Джеймсе был элегантный вечерний костюм – черный, с узкими белыми полосками на шее и на запястьях. Он снял с головы шляпу – какой соблазн! – и его черные кудри заблестели в свете лампы, освещавшей каюту. Джеймс знал, что у него отличные волосы. Ему было известно, что женщины очень любят ерошить их, играть ими. О, этот человек очень порочен!
– Кордер!
Он взял ее руку, затянутую в перчатку. Но этого ему было мало. Если она снимет перчатки со своих рук, то сможет снять и его перчатки, а потом… Потом…
– Настало время оставить прошлое прошлому, – сказал Джеймс. – С Элфиком мы оба покончили. Я бы не успокоился до тех пор, пока не обрел уверенности, что мои друзья отомщены. Теперь она у меня появилась. И ты будешь отомщена за причиненное тебе зло. И когда все постепенно успокоится, будет оправдан и твой отец, которого по ложному навету Элфика обвиняли в мошенничестве.
Франческа опустила взор на руки в перчатках, державшие ее ладони, и нахмурилась.
– А ты совершенно… полностью уверен, что это… не папа? – неуверенным тоном спросила она. – Потому что я не совсем… ему доверяю.
– Что бы твой отец ни сделал или намеревался сделать, самый большой обман спланирован и воплощен в жизнь стараниями Элфика, – твердо ответил Джеймс.
– Папа никогда не говорил об этом, – промолвила Франческа. – Это очень разумно с его стороны, ведь шума было много.
– Не думай больше об этом, – сказал Кордер. – Эта глава закончена. И я хочу, чтобы мы с тобой начали другую.
– Да и я бы не прочь, – медленно кивнула Франческа. – Я знаю, что ты хотел лучшего, когда делал мне предложение, только ты не понимаешь… Ты же мужчина.
– Знаю, – согласился Джеймс. – И с этим ничего не поделаешь.
– Ты не знаешь, что такое для женщины – быть уважаемой, быть замужем за достойным человеком. Я всегда считала, что это почетно – до тех пор, пока не переехала на континент и не перестала быть уважаемой. Женщины, замужние женщины, живут в плену правил и предрассудков, но порой даже не понимают этого. Благочестивые женщины не могут делать того и этого, и если они вдруг нарушают правила, то отношение к ним резко меняется. Вот им и приходится вилять из стороны в сторону и превращаться в абсолютных лицемерок.
– Это Англия, – заметил Кордер. – А мы сейчас в Италии. И мы с твоим отцом составили типичный итальянский брачный контракт…
– Вы что, оба одновременно оглохли? – вскричала Франческа. – Разве я не сказала «нет»? Это так присуще самодовольным самцам…
– …в котором четко указано, как должен вести себя ухажер, – продолжил Кордер, словно не слышал слов Франчески. Выпустив ее руку, он стал стаскивать с себя перчатки. – Для леди знатного происхождения и хорошего воспитания такие детали обязательны. Надо иметь мужа, хоть это и скучно. И вот для того, чтобы хоть как-то смягчить ситуацию, она заводит преданного друга, который идет туда, куда идет она, выполняет ее прихоти, развлекает ее. При этом он может быть, а может и не быть ее любовником.
Джеймс говорил, а его руки тем временем остались без перчаток.
Франческа посмотрела на них, на его длинные артистические пальцы и вздохнула.
– Но ты не можешь одновременно быть моим мужем и любовником, – сказала она.
– Я об этом подумал, – кивнул Джеймс. – Если мне не удастся не быть большим занудой, то, возможно, тебе понадобится ухажер… или еще какого-нибудь рода любовник, который поможет тебе стать счастливой.
Франческа видела, как длинные пальцы потянулись к ее руке и скользнули ей под шаль. Потом она почувствовала, как они спускают ее перчатку к запястью. Джеймс осторожно протащил тонкую кожу перчаток под браслетами.
– Ты теперь так говоришь, – дрожащим голосом произнесла Франческа. Она верила ему, несмотря на здравый смысл и небольшой опыт их отношений. Но женщина может поверить всему, когда такие умные руки затуманивают ее разум.
– Любовь моя, если я не смогу быть для тебя привлекательным и сделать тебя счастливой, я не заслужу твоей верности. – Наклонившись ближе к ней, он стал снимать перчатку с ее второй руки. – И если я не смогу удовлетвориться одной женщиной, в которой я нахожу все, что мне нужно в них…
– Прошу тебя не забывать, что во мне есть все, что любой мужчина может захотеть, – проговорила Франческа.
– Поверь мне, я никогда этого не забуду, – сказал Джеймс. – И если я сам не буду счастлив с тобой, если не сделаю счастливой тебя, то я буду заслуживать многократных измен и готов стать многократным рогоносцем. – Вторая перчатка была снята. Франческа видела, как он отбросил ее в сторону – туда, где уже горкой лежали его и ее перчатки.
– А у тебя есть цель, – прошептала она.
– Тогда позволь мне перейти к следующему пункту, – сказал Джеймс. И его рука потянулась к бриллиантам в ее ушах. – Как я уже доказал твоему отцу, к его большому удовольствию, хоть я и младший сын, но немало сделал за годы службы. – Его пальцы играли с бриллиантами. – И я смогу обеспечить тебе если и не совсем такой образ жизни, какой ты ведешь сейчас, то очень приближенный к нему. – Он поцеловал ее в ухо.
– Я не жадная, – проговорила Франческа. Ее голос стал хриплым. – «Приближенный» меня вполне устроит. Но ты должен вернуть мне оливины.
Кордер рассмеялся, и она ощутила тепло его дыхания на своей шее.
– Что? Эти жалкие украшения?
– Это первые украшения, которые ты мне подарил, – сказала Франческа. – И я буду хранить и беречь их из сентиментальных соображений.
– Хорошо, ты получишь их, – согласился Джеймс. – Но вместе с ними возьмешь ли ты меня, мое сокровище? – Он поцеловал ее в шею, потом опустился ниже.
Голова у Франчески пошла кругом. Ну как она может не взять его? – подумала она, плавясь в его объятиях. Она ведь уже не раз рисковала собственной жизнью ради него. Так почему бы не рискнуть и будущим?
Франческа вспомнила, что сказала Джульетта той ночью, что они провели вместе, перед тем как обе заснули: «Но это же игра! И я играю в нее с открытыми глазами».
Вся жизнь – игра, а любовь в особенности.
– Я подумаю об этом, – сказала она.
