Ознакомительная версия. Доступно 19 страниц из 91
– Дед, ты же сам знаешь, что лучше тебя за домом не присмотрит никто, на что обиделся? Знаешь ведь? Знаешь. И почему я так сказал, подумай.
– Да что тут думать, – немного оттаял Дед. – Все из-за Поспелки.
– А я что – худо за домом следил?! – возмутился пацан, но тут я уже мог и власть употребить. И употребил:
– А ну цыц! А то мигом на двор к князю верну! Еще тебя тут не слыхали. Ты, что ли, лучше домового за домом приглядишь? Ты не домовой и не чернавка, ты воин. Вот им и будь. Понял?
– Прости, наставник, все понял, все, – забормотал перепуганный малец и убежал на двор, после того как я кивнул ему, а Дед усмехнулся.
– Ладно ли, Дед? Мир? – спросил я.
– Добро, Ферзь. Но думай в следующий раз, что говоришь. Так люди и договорились в свое время, что все мы на Кромку ушли и там затворились, – Дед говорил совершенно серьезно, я навострил уши. Кромка! Снова Кромка!
– А кто, Дед, договорился? Или снова не мое дело?
– Снова не твое, – согласился покладистый Дед. – Просто ни к чему тебе это знать, ты не колдун, не знахарь. Да и они-то уж сейчас – с пятого на десятое…
– Ну хоть одно скажи тогда. Это во всех землях сразу вышло или по-разному?
– Почти во всех. Есть еще земли, где нежить не ушла за Кромку, а на Севере еще и через тысячу лет не уйдет, но и здесь, и по соседним странам все вышло в одно время. Мы открыли Кромку и ушли. А вам оставили землю.
– Которую мы, я так полагаю, сразу же начали калечить, верно? Или вы потому и ушли, что мы это еще раньше начали?
– А ты точно не знахарь, Ферзь? Из старых еще, нет? Не волхв? – усмехнулся Дед, и я понял, что угадал.
– Вы просто соблюдали равновесие… Мы расшатываем, вы храните. Мы остаемся, вы уходите… Или нет? – негромко спросил я у Деда.
– Ложился бы ты спать, наставник! – с удовольствием ответил мне вредный старикашка и исчез, как не был, и больше не появился, несмотря на все мои призывы.
Я снова сел на лавку, с которой вскочил, и, взяв браслет в руки, поднес его к губам и негромко сказал: «Я скучаю…»
…И из-за неизмеримой дали, из-за темных вод ручья Прощания, из-за синих елей Синелесья я услышал негромкое, еле слышное: «Я тоже».
Глава XXXII
Утро мое началось следующим образом. Я вскочил, бодр и весел, схватил оставшиеся пачки сигарет, переломал сигареты в мелкую труху и символично, священнодействуя, высыпал продукт в выгребную яму. Собственно, там ему было и место изначально. Дед, который видел мои манипуляции, только хмыкнул. После чего я растолкал чиновника для особо мелких поручений, и мы с ним и с домовым в молчании позавтракали.
– Когда выезжаешь, Ферзь? – спросил Дед после еды.
– Сейчас. К полудню велено быть при дворе князя. Собирать мне, собственно, нечего. Собаку оставляю здесь, обеих лошадей беру с собой. Тебе, Дед, может, купить чего, пока время есть? Поспелка на рынок сбегает. Может, снеди какой?
– Ну не стоит того, не пропаду. Ты его пока не гоняй, еще ни один нежить с голоду не пропал, – усмехнулся домовой, а Поспелка приободрился, видимо, перспектива мчаться на торг его не особо прельщала.
– Тогда, Дед, счастливо оставаться, – сказал я, – осталось только лошадей оседлать, и мы поехали.
– Давайте, давайте, дорога вам колдобинами, лес стеной, а небо градом, – ворчливо пожелал нам Дед и указал на лавку, с которой мы уже встали.
Оно и верно. Присесть перед дорогой. Веришь ты в приметы или нет, а спорить с нежитью на сей счет – дело глупое. Мы какое-то время чинно посидели, я вспоминал, озирая комнату, не забыл ли чего, Поспелка просто хранил молчание и, по-моему, боялся дышать, чтобы не привлечь моего внимания. А то мало ли! Передумает Ферзь, и плакала поездка. Но я не передумал. Молча встал, надел куртку, взял в руку сумки, думая перекинуть их через седло, положил на плечо меч и осмотрел избу, как будто бы был тут в первый и в последний раз. Собственно, как и всегда. Выходя из дома, не надейся вернуться, только тогда ты вернешься. Причем это было применительно не только к серьезным поездкам, а к каждодневным уходам и приходам. Поспелка схватил свою котомку и выбежал из дома вслед за мной.
Я захлопнул дверь и постоял миг на пороге. Что-то давило на сердце, что-то тяжело лежало на душе. Какая-та тень нехорошего предчувствия, и будь я сам себе хозяин, то послал бы эту поездку и вернулся домой. Но был я не один и далеко не сам себе хозяин, поэтому попрощался вслух с Дворовым, смиренно оседлал Харлея и Хонду, сам сел на Харлея, а на кобылу посадил Поспелку и выехал со двора, спешась на миг, чтобы закрыть воротину. Обычно в такой ситуации я бы закурил, а сейчас сунул в рот соломинку, да на том и утешился. В конце концов, сколько же ненужных привычек и столь же ненужных «якорьков» мы сажаем себе в головы. Ужас просто.
С этими глубокими мыслями, сделавшими бы честь любому психиатру, вплоть до старика Фрейда, я приехал к княжьему подворью, сейчас переполненному людьми. Отдельным отрядом, не смешиваясь с ротниками, стояли варяги. Спешиваться я не стал, въехал во двор, и ко мне тут же подбежал Ратмир.
– Наставник, мы готовы ехать, все ждем лишь тебя! – радостно отрапортовал он, глядя на меня снизу вверх.
– Не меня ждем, а князя, – поправил я его, – веди пока к нашим, там встанем.
Наши, как и следовало ожидать, оказались дальше всех от крыльца, кроме обозных, коих была столь большая толпа, что я сначала даже подумал, что тут и провожатые приблудились. А потом понял, что Ярослав берет с собой и строителей, а не только обычных обозных. Уные обрадовались моему появлению, но я сухо поприветствовал их и говорить больше ничего не стал, лишь спросил у Воислава, тем самым сразу повысив его в глазах остальных учеников, все ли взяли броню и щиты. Оказалось, что все. Еще пару месяцев назад такой вопрос уных бы обидел, но теперь никто и бровью не повел. Значит, обучению поддаются. Добро.
Тут на крыльцо в сопровождении вечного Ратьши, которого почти незримой тенью, в свою очередь, сопровождал его вечный спутник в капюшоне, вышел Ярослав. Гомон стих.
– Здравы будьте! – начал князь свою речь и на миг прервался, дав людям прокричать громко и слаженно ответное приветствие. – Все ли знают, куда и для чего мы едем? – снова спросил князь, хотя даже очень недалекому ежу было бы понятно, для чего и куда все собравшиеся во дворе едут.
Но я давно уже понял, что князь просто так ничего не делает, потому даже про себя осуждать действия дайме не стал, а сурово посмотрел на своих уных, чтобы, значит, вели себя пристойно. Как они себя, собственно, и вели.
– А коли все, то и говорить больше не о чем. Выезжаем прямо сейчас! – Князь сбежал с крыльца к своему серому в яблоках жеребцу, которого держал под уздцы княжий гридень, переполненный чувством собственной значимости. Ярослав лихо вскочил в седло и первым выехал за ворота.
Ознакомительная версия. Доступно 19 страниц из 91
