Ознакомительная версия. Доступно 17 страниц из 83
– Да, господин полковник, все в порядке.
– …
– Ввел только что, реакция именно такая, как вы и сказали.
– …
– Не знаю, вам должно быть виднее.
Что имел в виду Звонарев, Антон узнал достаточно скоро. Гарутин взял в руки пульт управления антигравом, и следователь почувствовал, что движется. Проплывая мимо, Каланин поймал на себе взгляд каплея. Может быть, ему показалось, но смотрел тот со скрытым сочувствием.
В помещении, куда они добрались в итоге, их уже ждали. Целая бригада специалистов – внешне они выглядели так же, как Звонарев, разве что оказались, в отличие от каплея, достаточно бодрыми и энергичными, – хлопотала возле разнообразных приборов и устройств, по большей части совершенно незнакомых Каланину. В других же он, с нехорошим предчувствием, опознал приспособления для глубокого ментосканирования личности. Насколько был в курсе Антон, такое оборудование применялось для допросов особо важных преступников с целью получения полной информации – вплоть до мельчайших подробностей, о которых человек в обычной жизни мог элементарно забыть или не счесть важными.
Естественно, следователь счел своим долгом поинтересоваться, что его ждет – ходили смутные, но достаточно упорные слухи, будто после такой процедуры человек практически всегда переставал быть самостоятельной разумной личностью, превращаясь в форменное растение, пригодное лишь для исследований в качестве подопытной свинки. Конечно, ученые крысы всегда с возмущением опровергали эти заявления, но Антон-то был в курсе, что это только попытка сохранить хорошую мину при плохой игре.
С нарастающим беспокойством Каланин отметил, что все его вопросы и протестующие возгласы остались незамеченными. То ли присутствующие его игнорировали, то ли вообще не слышали. Только Гарутин соизволил подойти к нему, но в разговор вступать не спешил – просто стоял рядом, и все. Антон даже не мог бы сказать, смотрит ли на него полковник или нет – лицевой щиток оставался по-прежнему непроницаемым.
А потом Каланина вдруг накрыла вязкая густая тишина. Все звуки разом исчезли, не оставив после себя ни малейшего следа. Люди вокруг продолжали двигаться, что-то делать, но при этом они словно были отделены от следователя невидимой стеной. И командир «ярославичей» куда-то пропал – Антон снова не заметил, когда и как Гарутин ушел. Вот только что стоял рядом, а сейчас на этом месте никого. «Реально тревожно как-то!» – вспомнил Каланин присказку старлея из группы майора Куприянова.
Самое интересное, что страх куда-то пропал, уступив место веселой злости. Будь у Антона такая возможность, он бы постарался подороже продать свою жизнь – почему-то он был твердо уверен, что меньшую ставку в этой игре у него не примут. А так, в нынешнем положении, оставалось разве что уйти красиво, как и подобает офицеру. Точил, правда, внутри червячок сомнения – имеет ли он право считать себя достойным офицером после того, что произошло на Лазарусе, но Антон решительно прикрикнул на него, прогоняя прочь. В конце концов, в жизни любого человека может найтись секунда, за которую ему после будет мучительно стыдно. Всегда, сколько бы затем ни прошло времени! И можно потом лишь стараться сделать так, чтобы всеми последующими своими поступками «сравнять счет». А удастся тебе это или нет… Будем посмотреть! Тем более если верна его догадка, то ему помогли тогда поступить именно так.
Боль, вернувшая Каланина в привычный мир, наполненный звуками и запахами, пришла, когда его извлекли из капсулы. Яйцеголовые не церемонились с ним, обращаясь точно с куском мяса или, если говорить более корректно, с манекеном. Умелые руки крутили-вертели Антона на большом столе, мяли, щипали, втыкали в него какие-то датчики. Следователь терпел, не желая показывать свою слабость. Заорал он единственный раз, когда спецы без каких-либо предупреждений начали делать что-то в том месте, где угнездилась с недавнего – или давнего? – времени неизвестная тварь.
На людей, обступивших капитана, его крик не произвел ровным счетом никакого впечатления. Они продолжали свою работу как ни в чем не бывало. Каланин крыл их на все лады, а они все так же спокойно и деловито перебрасывались между собой репликами, смысл которых ускользал от понимания Антона – слишком уж специфичны были использовавшиеся выражения и термины. Пожалуй, единственное, что он понял, – ту загадочную штуку из него собирались извлечь, полагая, что она «дозрела».
Каланина мучительно вырвало. Мысль о том, что он с успехом исполнил роль инкубатора для неведомого существа, была просто омерзительна. А еще более мерзко стало то, что он на протяжении всей операции оставался в полном сознании. Объяснений ему, разумеется, никто не давал, но, как решил сам Антон, почему-то было очень важно, чтобы он все время чувствовал, что с ним происходит.
Перед глазами плыло. Следователь не сразу сообразил, что это обычные слезы. В какой-то момент ему приказали смотреть на зеленое пятно, появившееся перед ним, и Антон, как ни странно, с радостью ухватился за эти слова – немудрящее занятие здорово отвлекало от тошнотворного запаха жженой плоти, ударившего в нос. Еще хуже было то, что он ясно понимал – это его собственную плоть сейчас кромсают и жгут. Несколько раз Каланин не выдерживал и проваливался в спасительную черноту, но его быстро приводили в себя, делали укол или давали подышать какой-то гадостью и продолжали резать дальше.
«Сдохнуть бы», – с тоской подумал Антон…
…Ему было очень хорошо. Вокруг лежал привычный мир, где каждый звук, цвет или запах несли в себе только приятные чувства. Безмятежная расслабленность наполняла… гм, если бы он был человеком, то, наверное, самым правильным было бы сказать – душу, а так… да ладно, пусть тоже будет душа!
Благословенная тьма, блистающая бесчисленным множеством оттенков – это ведь только глупцы считают, что она однородна, – ласкала его, щедро одаривала своим расположением, тихо нашептывала что-то убаюкивающее. Он лениво нежился в ней, безмятежно ворочаясь с боку на бок. Как же хорошо!
Вдалеке послышались странные, незнакомые звуки. Он недоуменно поднял голову и принюхался. Запахи несли в себе скрытую угрозу, и он предупреждающе зашипел, давая понять, что чужакам лучше пройти мимо. Но неведомые враги не обратили на это никакого внимания. Они медленно приближались к нему, казалось, отовсюду, и тогда он забеспокоился.
Попробовал метнуться в одном, затем в другом направлении, но везде ему преграждали путь, и вскоре он уже затравленно метался на одном месте, ненавидяще шипя в злом бессилии. Пока еще неяркий и достаточно слабый свет маленькими огоньками все увереннее и увереннее вторгался в его убежище, разгоняя тьму, окружая со всех сторон.
Он закричал: свет причинял ужасные страдания. Раньше ему никогда не доводилось сталкиваться с ним, и потому к боли физической присоединилось глубочайшее душевное потрясение – как вообще стало возможным существование столь омерзительного явления?! Ах, если бы можно было прорваться сквозь кольцо окружения и укрыться в привычной темноте!
Враги тем временем остановились неподалеку. Они не предпринимали никаких активных действий, словно бы присматриваясь к нему. Вдруг он ощутил нечто знакомое, идущее от них, что-то давнишнее, почти забытое, едва уловимое. Это чувство будило какие-то далекие, неясные воспоминания, но, к сожалению, они были настолько слабыми, что в конце концов он решил пока не думать о них.
Ознакомительная версия. Доступно 17 страниц из 83
