Ознакомительная версия. Доступно 17 страниц из 82
— Я, возможно, был несколько несдержан в своих замечаниях.
Да, его милость сегодня не открывал карты.
— Возможно, — сухо согласилась Антигона. Если Олдридж ждет от нее примирения, он его не получит.
— Я бы не советовал разговаривать со мной таким тоном, моя дорогая, — вскинулся он. — Я не слишком обрадовался, обнаружив сегодня утром, что конюшня пуста, а несколько лакеев скрылись, и, предупреждаю вас, я не в настроении выслушивать истерики. Но, если вы пришли возместить ущерб, я, возможно, буду снисходителен.
Она покачала головой:
— Я не столь оптимистична.
Его лоб сморщился странными белыми складками, но лорд Олдридж прикрыл смущение снисходительностью.
— Антигона, — с упреком начал он своим обычным покровительственным тоном.
— Я здесь не для того, чтобы возместить убыток, — оборвала его Антигона. — Я здесь для того, чтобы покончить с нашей договоренностью. Я скажу это в последний раз. Мы не подходим друг другу. Я освобождаю вас от обязательств относительно меня и финансовых обязательств, которые вы заключили с моей матерью. Все закончено.
С его лица исчезли все следы смущения. Олдридж улыбнулся. От этого маленького холодного выражения удовольствия мороз пробрал Антигону до мозга костей.
— Вы уже должны понимать, что я не могу этого позволить.
Она не попадется на его приманку. Нет. Антигона не стала спорить. Она даже не поднялась с кресла.
— Лорд Олдридж, вы мне не нравитесь. — Она выговаривала слова медленно и тщательно, словно объясняла ребенку основы арифметики. — Вы уже говорили, что и я вам не нравлюсь. Почему вы настаиваете на том, что даст вам столь же мало удовольствия, как и мне?
— Я не буду снова объясняться перед вами. — Его тщательный самоконтроль начал давать трещины.
— Не будете? — Ее тон был раздражающе мягким. — Поскольку ваше поведение необъяснимо. Невыносимо. И, вероятно, преступно.
Последнее утверждение заставило Олдриджа замолчать, но только на миг.
— Слушайте меня и слушайте хорошо, девочка. — Он стукнул костяшками пальцев по столу. — У меня есть долг. Обязательства перед фамильным именем, перед родом. Я не могу, не хочу и не позволю, чтобы мой род пресекся. И, по нашему соглашению, у вас, деточка моя, есть передо мной долг.
Антигона отмахнулась от его разглагольствований об обязательствах и долге.
— Найдите кого-нибудь еще, чтобы продолжить свой род.
— Мое дорогое наивное дитя. Я объяснил ваши обязательства…
— Я не дитя, лорд Олдридж. — Ее тон стал столь же резким и острым, как и у него. — Во всех смыслах. И уже давно. Узнав о ваших извращениях, о том, что вам нравится получать постыдное удовольствие, что вы добиваетесь его от малых детей, от мальчиков, у которых в их несчастной жизни нет другого выбора, кроме как идти к таким, как вы, я навсегда рассталась с теми крохами наивности, которые могли у меня остаться.
У Олдриджа хватило такта отреагировать, он действительно не мог сдержать яркие пятна, расползавшиеся на его белом лице.
— Это ничего не меняет. Брачный контракт подписан. Приданое вашей сестры заплачено. Если вы рискнете нарушить наш союз, то подвергнете ли вы такой опасности вашу сестру? Вы решитесь рискнуть ее счастьем так же, как своим собственным?
— Да, — обдуманно сказала Антигона. — Решусь. — Довольно позволять использовать ее и Касси, словно они пешки в шахматной игре. — Я возьму на себя этот риск.
Перед лицом ее мягкого вызова его гнев начал нарастать.
— Нет. Я вложил слишком много. Говорю вам, я купил вас, как покупал этот фарфор, и теперь намерен забрать вас. Я играл в ваши игры с отсрочкой, теперь им конец. У меня есть специальная лицензия, и я намерен ею воспользоваться.
Антигона отодвинула стул от стены и поднялась.
— Я читала соответствующий закон, милорд. Вы не можете сделать этого без моего согласия.
— Я говорил вам, Антигона, что все, даже епископов, можно купить.
— Тогда я выкуплю у вас себя. Вот. — Она бросила на стол тяжелый мешок. — Пятьсот гиней. Мое приданое.
Он наблюдал, как дрогнули в мешке монеты, с выражением то ли жадности, то ли снисходительного удовольствия.
— Где вы взяли такую сумму? У вас нет ничего, кроме того, что дал вам я. У вас нет ничего, кроме одежды на теле. Я проследил…
— Я продала кобылу.
Олдридж замер, и она наконец ясно увидела живший в нем под непрестанным контролем гнев.
— Сначала вы украли ее, а потом продали? Дитя мое, вы думаете я это так оставлю? Я могу отдать вас под арест.
— Думаю, нет. — Антигона заставляла себя говорить спокойно и уверенно, словно обсуждала что-то обыденное, вроде грядок в огороде, а не сражалась за свою жизнь, хотя горло у нее пересохло от ужаса. — Кобыла моя, а не ваша, и мне ее продавать. Можете быть уверены, я сделала это по всем правилам. Опять же, я читала законы. Но пятьсот гиней ваши — это стоимость моей доли. Я покупаю вам свободу от соглашения с моей матерью.
— Пять сотен — это не пять тысяч, — фыркнул он. — Ваша мать ошиблась, если назвала меньшую сумму.
— Нет, она сказала мне, что вы предложили ей пять тысяч. И полагаю, вы можете предъявить ей иск за мошенничество, поскольку она подписала контракт, не имея на это официального права. — Антигона пожала плечами, чтобы показать ему, как мало ее это волнует. — Я не читала весь закон, виновность моей матери меня больше не заботит. Но мне посоветовали предложить вам пятьсот гиней, что превышает мое состояние, в качестве компенсации за прекращение нашего соглашения.
— Как вы говорите, вы не знаете закона. И не понимаете моей власти как судьи.
— Как вы говорите, — эхом повторила Антигона, чтобы показать, что его аргументы не произвели на нее никакого эффекта, — но я знаю, что это Англия, милорд. Страна закона. И вы не можете устанавливать собственные правила только потому, что вы богаты и любите поступать по-своему. Вы с моей матерью заключили контракт, словно я несовершеннолетнее дитя. Уверяю вас, это не так.
— Что вы хотите сказать? — Его милость впервые действительно растерялся. — Вам только восемнадцать, Антигона, какой бы зрелой вы себя ни воображали…
— Вам следовало бы больше обращать внимания на математику, лорд Олдридж. Папа всегда говорил, что на нее недостаточно обращают внимания. Вам следовало бы проверить факты. Правда заключается в том, что моя мать лгала. Она лгала вам и лгала мне. Но факт остается фактом, мне двадцать один год. Я стала совершеннолетней раньше, чем моя мать подписала ваши бумаги. Полагаю, вы не будете столь великодушны, что поверите мне на слово, но у меня есть доказательство. Заверенная печатью копия — обратите внимание, лорд Олдридж, копия, — письменного свидетельства графа Гросвенора, который также подтверждает мое независимое право на кобылу. И который, так уж вышло, мой крестный отец, и он крайне огорчен моими нынешними обстоятельствами.
Ознакомительная версия. Доступно 17 страниц из 82
