— Сколько?
— Два!
— Хрен вам, мамаша. Римское пять! За все твои, десантура, агу-немогу! Пять нарядов в неочередь! За все твои хиханьки-хаханьки в строю! И будешь рогом упираться, сотворю я с тобой, чего Содом не делал со своим геморроем! Ты понял меня?
— Так точно! Вас понял! Прием! Согласен.
— Бери тулуп, лепи бороду, шлепай эмбрионов веселить! Ты у нас веселый, ты шутить любишь, особенно над старшими по званию, тебе и карты в руки, хрен в кулак. Кру...гом! Арш...
Пошел в каптерку. Там каптенармус — «сундук», морда, заплывшая от жира.
— Хи-хи-хи! Гвардии Дед Мороз!
— Молчи, гнида нестроевая, а то, сука, Снегурочкой сделаю!
Надел тулуп. А он на мундир не лезет — маленький. Я на тельник! Воротник не застегивается, голубые полоски видать, а бороду нацепил — и нормально. Прикрыто. Валенки напялил — пятьдесят шестой раздвижной размер. За подарки расписался — мешок за спину, дрын в руку и пошагал.
Этот, портянка, в спину:
А чепчик?
— Елы-палы! Точняк, чуть ведь по привычке берет не прикинул. Надел чепчик, такой типа Тарас Бульба, в зеркало глянул — кошмар.
Каптенармус говорит:
— Волчара ты переодетый! «Ну, погоди!» — мультфильм, пятнадцатая серия! Зародыши в детсадике от страха укакаются!
— Как бы, — говорю, — ты сам, Ален Делон хренов, не обделался по уши!
И выдвигаюсь в подшефный детсадик. Навстречу взвод разведки из поиска ползет чуть живенький. Салаги языки вывалили, едва сапогами на них не наступают, кажется, и «папы-мамы» не говорят, до того замордованные, а туда же:
Здравствуй, Дедушка Мороз
С бородой из ваты...
Ты подарки нам принес,
Пидарас горбатый!
— Принес, — говорю, -— принес... Хренов панамку!
Они от усталости даже и смеяться не могут. Так, покривились чуток. На них снаряжения, как на ишаке хлопка! Я на первом году тоже потаскал, чуть росток из меня не вылез! Теперь-то ничего, пообмялся. А им-то с непривычки — семисят два кило выкладки!
И об сексе думать забудешь! Известное дело, десантник пять минут — орел, а все остальное — лошадь.
На полосе препятствий рота уродуется. И тоже:
Дед Мороз, Дед Мороз,
К хрену валенок примерз...
Вот сволочи, раком стоят, разогнуться не могут, а языками цепляют! А один, аж на нем бушлат от пота дымится, рот, как рыба, разевает, а голоса почти нет. Прислушался, а он шепчет:
У тебя в мешке
Растет хрен в горшке!
— Ладно, — говорю, — Маленький Мук, счастливо тебе дальше корячиться... Мы это уже проходили! Полгода до дембеля осталось... Тут один Менделеев на логарифмической линейке сосчитал, сколько часов и минут до дембеля. А по мне, так считай не считай — короче не будет.
И уже на проходной дневальный, в парадке, весь начищенный, что морда, что бляха на ремне, что ряха под беретом, сияет.
— Позавидовать, — говорит, — можно, тут личный состав наукой побеждать овладевает, из задницы дым идет, а которые в садик откомандированы! Там воспитутки и нянечки! И манная каша с какавой!
Хорошо тому живется,
кто с молочницей живет,
Молоко он попивает
и молочницу...
Вот почему русский человек так устроен, что обязательно в рифму сказать нужно! Лучше бы стихотворения Пушкина учили или басни Крылова! А то помнят всякую мутату! Но обязательно, чтобы в рифму! Очень замечательно поэтический у нас народ!
Вышел в город! Красота! Лучше, чем в увольнении. Все идут, улыбаются мне! Елки тащат. Навстречу — патруль! У меня очко жим-жим! Хорошо, не побежал по старой воинской традиции. А они культурно мне честь отдают.
Вот, думаю, до чего я нервный стал! У меня же мала, что увольнительная в кармане, у меня же морда Породой заклеена! Красота!
Настроение сразу поднялось! В детский садик при-хожу — вообще! Мандаринами пахнет! Елкой! Директриса, божья коровка такая:
— Пожалуйста, пожалуйста, дети уже ждут!..
В зал захожу:
— Здорово,ребята!
Они тихонечко так, словно с другого берега реки, по складам: «Здравствуй, Дедушка Мороз!» А в садике холодина! Они в трусиках и белых колготочках.
<Снежинки в марле и зайчики — ушки из вафельных полотенец кривенькие врозь. Сидят как мышки — совсем дисциплиной задроченные!
Набрал я побольше в грудь воздуха и так побасистее:
— А ну-ка, детки! Что такое: на дворе горой, а в избе водой?
Они нараспев:
— По-дар-ки...
Я прямо обалдел! Думаю, а действительно, в натуре! « На дворе-то возами, а в избе-то слезами!» Во, и я и рифму заговорил!
— А ну-ка, детки! Что такое: в гору бегом, а с горы кувырком?
Они хором:
— Ленин...
И чего-то мне их так жалко всех стало! Просто даже в душе защемило! Думаю, ну я-то — ладно, гвардии сержант, мне замполит мозги компостирует, комсорг политинформации проводит, но у вас-то счастливое детство должно быть хоть кое-как! Что же вы сидите, как грибы сушеные на веревочке. И воспитательницы по углам, как цырики на вышках...
— А ну-ка, — говорю, — сейчас мы в паровоз играть будем... Цепляйтесь за мою шубу! Ну-ка, товарищ музыкальный руководитель, нам маршик типа «Полонез Огинского» врежьте!
В общем, как мы дали! Часа через два они мне у шубы всю задницу вырвали и по швам, и в клочья. Хоть на детей стали похожи!
И орут, и поют, и пляшут! И подарки тут же едят! Мандарины, шоколадки... Ну, и на мне ездят, как на паровозе! Кончились игры, когда мы елку уронили. Во радости-то было!
Но директриса тут электричество вырубила! А то мы и елку бы по шарикам раскатали!
Директриса, божья коровка, меня за рукав и в кабинет.
— Огромное, — говорит, — вам спасибо! Передай те командованию нашу большую благодарность.
И сует мне в карман поллитру!
— Я, — говорю,— не пью!
— Нет-нет! Это наша традиция... А вы, извините, кто по воинской специальности?
— Инструктор рукопашного боя...
— Да-да-да, я так и подумала! Огромное вам спасибо. И, пожалуйста, передайте командованию, что у нас большая просьба, чтобы в следующий раз Дед Мороз был из хозвзвода!.. Очень просим! Понимаете, чтобы не из строевого состава, а там писарь, повар... И хорошо бы не десантник! И не гвардеец! Очень бы хорошо.
Я в часть вернулся. Полбанку — старшине.
— Вот,— говорю,— только одна беда: тулупчик в полную негодность пришел...
