Так что, возможно, Джоанна и помогла, помогла вернуть Риген отца. Но это было не то или не все, что требовала Кэролайн.
Джоанна понимала, что эта внезапная перемена в отношениях не будет легкой ни для Скотта, ни для Риген. У Риген накопилось много обид на отца. И за смерть матери, и за то, что много лет назад он необъяснимо оттолкнул ее от себя. Но почему-то Джоанна была уверена, что Скотту удастся восстановить отношения с дочерью — уж если он обожал ее когда-то, то это чувство быстро вернется.
Когда она вошла в отель и поднялась в свой номер, ее мысли вернулись к Гриффину. Она уже не боялась призрака Кэролайн, но по-прежнему не хотела облекать свои чувства в слова, поэтому, когда Кэси прервал их объяснение, она была едва ли не благодарна ему. Да и вряд ли Гриффину будет приятно услышать: «Я люблю тебя, но в голове у меня по-прежнему Кэролайн».
А пока все это не кончится, что она может еще сказать? И даже потом, даже если предположить, что головоломка наконец сложится, все три убийства будут раскрыты и Риген перестанет что-либо угрожать — кто знает, избавит ли ее Кэролайн от своего зловещего присутствия?
Раньше Джоанна об этом не думала, но даже гипотетическая возможность того, что Кэролайн будет вечно охотиться за ней, приводила ее в трепет.
— Только не это, Кэролайн, — вслух мрачно пробормотала она. — Пожалуй, я выдержу чье угодно присутствие в моем сознании, только не твое.
Джоанна села на кровать и перевела дыхание, стараясь погасить вдруг накатившую волну отчаянного страха. Этого не случится! Не случится! Все должно прийти к счастливому концу, так или иначе. А когда все это кончится, голова ее будет занята только лишь Гриффином.
Точка.
Она немного посидела, стараясь поймать ускользающую мысль, соображая, что же все-таки не дает ей покоя. То, что она видела? То, что она слышала от кого-то? Что?! Она встала и подошла к туалетному столику, чтобы причесаться, и чуть нахмурилась, когда ее взгляд упал на дорожную шкатулку. Так вот что не дает ей покоя!
Ожерелье Кэролайн. Джоанна открыла шкатулку, вынула его и посмотрела на изящное украшение.
— Черт! Я совсем забыла отдать его Риген, — пробормотала она.
Она покрутила в пальцах тонкую цепочку, поворачивая сердечко к свету то одной, то другой стороной. С кем из своих любовников встречалась Кэролайн в старой конюшне в тот день, когда потеряла это ожерелье? Может быть, с Кейном? Может быть, ему удалось успешно обманывать одновременно двух женщин этого маленького городка, и ни одна не подозревала о существовании другой?
А если ее последним любовником был Кейн, что так страшило ее? Или, может быть, Джоанна не права и страх Кэролайн не был связан с ее любовником?
С ожерельем в руке Джоанна вышла на балкон, подышать холодным влажным воздухом, и стала смотреть на дом Скотта и Кэролайн, напряженно размышляя.
Ее привел сюда сон. И почти все в нем оказалось реально существующим. Грохот океанских волн и огромный дом над морем — все как в ее ночных кошмарах. Дом может, кстати, указывать на Дилана, на связь Кэролайн с человеком из ее собственного дома. Картина на мольберте привела Джоанну к Кейну. Но может быть, она уделила недостаточное внимание тому, что написал ее именно Кейн; или тому, что она изображает маленькую девочку? Может быть, она не учла важности картины?
— Черт. — Джоанна перебирала в памяти образы. Что там еще? Розы, безусловно реальные, привели ее к Адаму Харрисону и, кажется, другого значения не имеют. Карусельная лошадка — любимое место Кэролайн. Бумажный самолетик! Его она не видела ни разу. Не было в Клиффсайде бумажных самолетиков.
Может быть, это символ?
— Бумага. Летающая бумага. Движущаяся бумага, — сказала она вслух. — Что, черт возьми, это значит?
Ничего — казалось ей. Тиканье часов — очевидно, ход времени. Плачущий ребенок — конечно, Риген, дочь Кэролайн.
А чувства, которые испытывает Джоанна? Этот страх, что сжимает ей горло и заставляет просыпаться с колотящимся сердцем, — зачем это? Предостережение Кэролайн? Отчаянная мольба о помощи ее ребенку? Или это просто чувства, которые испытывает женщина в момент насильственной смерти?
Нет. Нет, это нечто большее! Джоанна была уверена, что попала сюда не случайно. Причина где-то здесь. Опасность где-то здесь. Иначе почему кто-то покушался на ее жизнь?
Она отрешенно блуждала взглядом по большому дому, по зарослям деревьев между домом и «Гостиницей»… Там, за деревьями, невидимая отсюда — беседка Кэролайн. Джоанна подумала, что можно отнести ожерелье в беседку и оставить там для Риген. В конце концов, именно это было любимое место Кэролайн…
Вдруг перед ее мысленным взором снова возник бумажный самолетик, парящий и кружащий, перед тем как приземлиться — но уже в другом месте. Вот в чем дело! Вот в чем изменился сон! Раньше самолетик приземлялся на траву, Джоанна живо помнила яркую зелень. А в последние несколько раз он приземлялся… на доски.
Такие, как на полу в беседке!
— Наверное, ты думаешь, что мне это безразлично? — сдавленным голосом произнесла Холли.
— Знаю, что не безразлично. Потому и не рассказывал.
— Пошел к черту!
— Холли, послушай. — Он не пытался подойти к ней или взять ее за руку, он говорил спокойно и твердо. — Это было много лет назад, еще до тебя. В мой первый приезд в Клиффсайд. И длилось всего одно лето.
— Но на следующее лето ты вернулся.
— Но не из-за Кэролайн. Просто потому, что я полюбил этот городок. Потому, что там хорошо работать. Я вернулся не из-за нее.
— И ты хочешь, чтобы я в это поверила? — Холли отрывисто хохотнула. — На тебя так подействовала ее смерть, что ты исчез на неделю. А это? — Она мотнула готовой в сторону портрета. — Ты писал его, когда она погибла, я знаю, я видела его в твоем коттедже.
— Холли, это был заказ. Весной Кэролайн попросила меня написать ее портрет. Она хотела подарить его Риген. Потом у нас у обоих не было времени — и, когда она погибла, портрет остался незаконченным. Теперь я его закончил и почти уже решил подарить Риген на следующий день рождения. Собственно, этого и хотела Кэролайн.
— Всеми средствами стремиться к тому, чего хотела Кэролайн!
Кейн чуть сжал губы, но говорил по-прежнему спокойно.
— Я так понимаю, что мы должны покончить с Кэролайн раз и навсегда, а не то разговора не получится. Да, я уехал, когда она погибла, — но мне нужно было готовиться к выставке, и ты об этом знала. Я должен был полностью сосредоточиться на работе. Ты, помнится, тоже была занята — ты трогательно держала бедного Скотта за руку, и практически весь город был в трауре, — вот я и уехал. Но не из-за нее. Холли, я никогда не любил Кэролайн.
— Хотела бы я в это поверить, — прошептала она. — Но я видела, как к ней относились мужчины. Все мужчины! Глаз с нее не сводили. Смотрели на нее так, словно она — самая большая в мире драгоценность. Это не любовь?
