— Спокойной ночи, — произнес Питтман.
— Я только об этом и мечтаю, — ответила миссис Пейдж.
Проследив, как миссис Пейдж и Джордж разошлись по своим комнатам, Питтман открыл дверь номера, который оставил для себя и Джилл. Они внесли в комнату спортивную сумку и чемоданчик, поставили на пол и заперли дверь. Номер оказался чистым и удобным, но Джилл и Питтман ничего не замечали. Они лишь посмотрели друг на друга и нежно обнялись.
Они стояли так довольно долго. Питтману казалось, что он способен, несмотря на усталость, не выпускать Джилл из объятий до самого утра.
Но боль в ногах давала о себе знать. Взяв Джилл за руку, он усадил ее на кровать и сам сел рядом.
— Мне кажется, мы выпутаемся из этой истории, — сказал Питтман. — Но больше всего я боюсь надежды. Однажды я уже надеялся, но надежда оказалась тщетной.
Джилл провела рукой по его щеке и сказала: — Мы выберемся. Непременно. Заставим надежду сбыться.
— Конечно. — Питтман произнес это не так уверенно, как Джилл. Он нежно поцеловал девушку, поднялся, снял пиджак. Кольт, который он так и не успел перезарядить, находился в сумке. Но «беретта», конфискованная у Джилл, торчала сзади за поясом. Он с облегчением вытащил пистолет и положил на телевизионный столик. Спина болела от острых углов оружия.
Джилл показала на телевизор.
— Может, посмотрим Си-Эн-Эн? Узнаем подробности о смерти Виктора Стэндиша.
— Отличная идея.
Питтман включил телевизор, просмотрел список телевизионных станций, приклеенный к крышке приемника, и с помощью пульта дистанционного управления переключился на Си-Эн-Эн. С полминуты им пришлось слушать историю спасения ребенка, упавшего в колодец.
— Мальчишка почти такой же грязный, как я, — заметила Джилл.
— В таком случае почему бы тебе не воспользоваться душем?
— Именно это я и хочу сделать. — Джилл погладила его по спине, извлекла из чемодана туалетные принадлежности и отправилась в ванную.
Питтман слышал, как задвинулась занавеска душа и гулкие струи воды ударили в пустую ванну. Он достал из сумки кольт и коробку с патронами, вернулся к кровати и перезарядил пистолет, продолжая смотреть передачу. Диктор подвел итоги дневной биржевой деятельности. Затем последовал рекламный ролик. После него пошел длинный рассказ о семидесятипятилетней женщине, получившей степень доктора политических наук.
«История для массового зрителя», — подумал Питтман и взглянул на часы. Почти полночь. Важнейшие новости передают в начале каждого часа.
Он сбросил туфли, подвигал ступнями по ковру, чувствуя, как расслабляются мышцы.
Наверное, он задремал, потому что, открыв глаза, увидел склонившуюся над ним Джилл. Он лежал на спине, свесив ноги на пол.
— Ммм...
— Извини, что разбудила. — Джилл поплотнее завернулась в простыню. — Но я думаю, что для полного счастья тебе надо перед сном принять душ.
— Конечно, если я там не усну и не захлебнусь водой.
Глаза Джилл озорно блеснули.
— Помочь тебе?
— Предложение заманчивое. Однако держу пари, мы оба свалимся в ванну и разобьем себе головы.
— Тебя сегодня определенно преследуют апокалиптические видения.
— Интересно, почему?
Питтман через силу поднялся, схватил сумку и заковылял в ванную, пытаясь вспомнить, когда в последний раз мылся. Струи горячей воды были просто великолепны. Намыливая голову, он понял, что вряд ли когда-нибудь еще испытает подобное наслаждение. А как сильно он ненавидел душ после смерти Джереми. Питтман прогнал эту мысль и отдался во власть расслабляющих горячих струй. До чего же он устал!
Наконец он закрутил кран, докрасна растерся и, обернув вокруг бедер последнее сухое полотенце, вышел из ванной.
Распарившись, он теперь с наслаждением ощущал, как прохладный воздух пощипывает грудь. Вдруг он не без смущения обнаружил, что в номере только одна кровать и на ней, откинувшись на подушки, сидит Джилл, тоже смущенная, натянув одеяло на плечи. Девушка перевела взволнованный взгляд с Питтмана на телевизор.
— Что-нибудь передали в новостях?
Она покачала головой.
— Ничего о Стэндише? Ничего о нас?
— Нет.
Питтман подошел к кровати, и Джилл напряглась.
— С тобой все в порядке?
— Все прекрасно. — Она не отрывала глаз от телевизора.
— Ты уверена?
— С какой стати со мной должно быть что-то не в порядке?
Питтман уселся на край постели.
— Эй! Поговори со мной.
— Я...
— Если мы не будем честны друг с другом, гарантирую — нам не выбраться живыми из этой истории.
— Я сказала глупость, — пробормотала Джилл.
— Какую глупость?
— Пошутила. Спросила, не потребуется ли тебе в ванной помощь.
— Да. Помню. Ну и что?
— Скверная шутка.
— Почему же?
— Я не должна дразнить тебя, провоцировать.
— Ничего не понимаю.
— Не только ты.
Диктор что-то говорил об экономической конференции в Женеве, но Питтман с трудом улавливал смысл, не в силах отвести взгляда от Джилл.
— В Бостоне мы кое-что сказали друг другу. Я тебя люблю. — Питтман почувствовал, как перехватило дыхание. — Мне было нелегко произнести это. Я не бросаюсь такими словами. Они налагают на человека определенные обязательства.
— Ты совершенно прав.
— Значит, ты жалеешь о сказанном? — спросил Питтман. — Считаешь, что совершила ошибку? В состоянии стресса приняла нашу зависимость друг от друга за любовь и сейчас хочешь уладить недоразумение? Выяснить отношения?
— Нет. Вовсе нет.
— В таком случае я не...
— Пусть все остается, как есть. Я люблю тебя, — сказала Джилл. — И впервые в жизни не сомневаюсь в этом.
— В чем же проблема? — с трудом произнес он и, коснувшись плеча Джилл, почувствовал, как она вся напряглась.
— Эта комната, эта постель, — произнесла она упавшим голосом. — Я не хочу соблазнять тебя, понимаешь.
— А... Значит, все дело в том, заниматься нам или не заниматься сейчас любовью?
Джилл пристально взглянула на него.
— Ты устала, — сказал Питтман. — Я понимаю.
— Все случилось так быстро.
— Никаких проблем. Торопиться некуда. Все в свое время.
— Честно?
Питтман кивнул, и Джилл успокоилась.
— Любовь не обязанность, — заметил Питтман. — Секс через силу не секс. Подождем. Вот отдохнем и почувствуем, что пора...
