нас были непростые отношения, основанные в основном на общем интересе к искусству. Я не думал о нем как о друге, скорее, как о том, кого нужно держать рядом. Я никогда не доверял ему. И теперь уже никогда не буду.
Я наклонился ближе, понизив голос, чтобы никто вокруг нас не услышал.
— Если ты хоть раз взглянешь на нее без моего разрешения, я зашью тебе уши и сделаю так, что ты больше никогда в жизни не услышишь ни одной гребаной ноты.
— Похоже, ты действительно спарился. Только привязанный вампир может угрожать насилием старому другу, — сказал он резким тоном.
— Сколько вампиров ты знаешь? — спросил Лисандр с мягким смешком.
— У меня нет на это времени, — пробормотал я, возвращая свое внимание к Дрейку.
Но его уже не было.
Толпа рассеялась, а вместе с ней исчез и Уильям со своей спутницей.
— Черт, — сказал Лисандр, прочитав мои мысли.
Я ткнул пальцем в грудь Буше.
— Если я узнаю, что ты имеешь к этому отношение — к чему бы то ни было — моя первая угроза покажется тебе благословением.
Но улыбка Буше превратилась в злобный оскал.
— Я не приверженец идей Дрейка. — Он склонил голову, сверкая глазами. — Но теперь я и не твой друг. Желаю удачи, Джулиан.
Он повернулся и направился сквозь толпу, остановившись, чтобы завязать разговор с группой японских вампиров неподалеку.
— Почему мне не кажется, что он действительно желает тебе удачи? — спросил Лисандр со вздохом. — Разумно ли было превращать его в нашего врага?
— Буше — кукушка. Он мне не друг, и никогда им не был, — ответил я брату, пока мы осматривали толпу в поисках Дрейка. — Вопрос не в том, должен ли я относиться к нему как к врагу. Вопрос в том, кому он на самом деле служит?
— Я всегда считал его корыстолюбивым.
— Я тоже. — И это было ошибкой. В прошлом Буше уничтожал актерский состав не в одной постановке, оказывал давление на владельцев театров и делал многое другое. Но его вспышки ярости скрывали правду. Я думал, что любовь к музыке доводила его до безумия во всех этих случаях. Но у него всегда находился покровитель — вампир, готовый заступиться за него и вытащить из беды. Это означало, что он был в долгу у других вампиров — многих других вампиров. — Мы можем приставить к нему кого-нибудь?
— Учитывая, что мать практически репетирует свою речь для коронации, я не уверен, что она захочет выделить кого-то. — Голос Лисандра звучал мрачно. Его взгляд устремился куда-то, и я проследил за ним: моя мать разговаривала с Зиной.
— А я-то думал, что она отвергнет предложение Le regine.
— Я тоже. Интересно, что изменилось?
Магия, подумал я. Она делала это, чтобы магия не умерла совсем, и чтобы мы все не умерли вместе с ней. Это была единственная причина, по которой моя мать могла отказаться от своего современного образа жизни, чтобы сесть на трон — даже если ей придется посещать Венецию лишь раз в год, чтобы поддерживать существование Двора. Но, несмотря на провозглашаемое ею безразличие к своим будущим сестрам-королевам, она ухватилась за эту возможность обеими руками. Возможно, она просто хотела быть королевой.
Но с Сабиной Руссо всегда все было непросто.
— Если она не поможет, нам придется сделать это самим, — решил я.
Лисандр кивнул.
— Я поговорю с Тореном.
Наш брат-стоик был очевидным выбором. Несмотря на свои огромные размеры, он хорошо умел скрываться от посторонних глаз. Если кто-то из нас и мог незаметно следить за Буше, так это Торен.
— Скажи ему, чтобы был осторожен. — Я не знал, кто именно сейчас оплачивает услуги Буше, но чутье подсказывало мне, что если он что-то замышляет, то действует не один.
— Обязательно, — пообещал Лисандр. Он протянул руку с ножом, который достал раньше. — Нужен?
В памяти промелькнуло самодовольное лицо Уильяма, и я покачал головой.
— Оставь себе.
Против Уильяма мне не нужно было оружие. Я прикончу его голыми руками, выкачав из его крови каждую каплю магии. Меньшее меня не устроит.
Мой брат ничего не сказал, но мы обменялись понимающими взглядами. Не имело значения, что приказала наша мать. Сегодня Уильям Дрейк не уйдет отсюда живым.
— Я найду Торена. — Лисандр оставил меня, чтобы поговорить с нашим братом.
Снова оглядевшись вокруг, я почувствовал, что разочарование нарастает. Дрейка нигде не было видно. Неужели он ушел? Я закрыл глаза и сосредоточился на привязанности, которая соединяла меня с Теей. Она была на месте, такая же тяжелая, как и тогда, когда я почувствовал, что она вернулась после долгого отсутствия. Я отдался своей магии, позволив тьме клубиться внутри меня. Она почувствовала магию, связывающую нас, и ухватилась за нее, голодная и готовая поглотить. Я всегда считал свою магию проклятием. Я всегда боролся с ней. Но сейчас, когда она ухватилась за мою привязанность к Тее и натянула ее, я был благодарен. Открыв глаза, я последовал за невидимой цепью, зная, куда она меня приведет.
Я был так близко. Мы были так близко.
И тут я почувствовал запах жженого сахара и засахаренных фиалок. Аромат, который привел меня к ней в ночь нашей встречи, звал меня домой.
ГЛАВА СОРОК ТРЕТЬЯ
Тея
Я никогда не находилась рядом с таким количеством вампиров. Даже до несчастного случая, который заставил моего отца вернуться сюда за магической помощью, мы держались особняком. Я всегда думала, что это означает, что другие вампиры были одиночками, как мой отец. Любые контакты с другими вампирами — такими, как те, что остановились у нас сейчас, — происходили в наших частных домах. Но, пробираясь сквозь толпу, я поняла, что очень ошибалась. Вампиры всех рас смешались во внутреннем дворе под цветущими розами. Волшебные фонари указали нам путь к женщине в черном кружевном платье, облегавшем ее бледные плечи. Оно так подчеркивало ее изгибы, что я едва не покраснела. Неудивительно, что она была окружена свитой, ловившей каждое ее слово. Когда мы проходили
