Аншлеру категорически не нравится эта идея. И не потому, что он пытается задержать меня на дирижабле. Смешно, но кажется миллиардер искренне встревожен вопросом моей безопасности. Странная забота о девице, которая принесла ему одни убытки.
По приказу полуэльфа мне приносят виндкатчер. Он лично затягивает ремни и грустно улыбается.
— Лети, диббучка. И прости меня за все.
В зеленых глазах ни злости, ни обиды. Только печаль и отзвук беспробудной тоски. Поддавшись внезапному порыву, я обнимаю его.
— Прощаю. Однажды ты встретишь свою женщину, Анри и снимешь проклятье.
Он грустно качает головой.
— Это проклятье накладывал мастер. Каждый раз, когда мне кажется, что я почти у цели, что-то идет не так.
— Просто ту любовь, которая дарит крылья, нельзя вырвать силой. Только получить в дар.
Он вздыхает и подает руку, помогая подняться на перила. Стою, балансируя на узкой опоре. Глаза чуть слезятся от ветра, пока дракон заходит сверху, чтобы спикировать и взять добычу. Сердце суматошно отсчитывает мгновения. Один, два…
Гигантские лапы подхватывают меня и уносят к солнцу.
***
Морально я готова проделать весь путь до Арса в драконьих лапах. Но этого не требуется. Муассанит снижается почти сразу. На бреющем полете проходит над деревней. Вижу, как внизу в ужасе разбегаются крестьяне.
Зависнув над стогом, дракон разжимает когти, и я кубарем лечу в душистое сено.
Определенно это более мягкая посадка, чем на палубу корабля.
Пока я ругаюсь, собираю юбки и вытряхиваю из прически сухие травинки, Муассанит опускается рядом. И я впервые замечаю всадника на его спине.
— Рой?
Мой инквизитор скатывается по гладкой чешуе и идет ко мне по скошенному полю, не отрывая взгляда. Словно боится, что я исчезну, стоит ему отвернуться.
Делаю шаг ему навстречу. И останавливаюсь в нерешительности.
Он же ушел тогда! Отказался от меня и всего, что обещал.
Почувствовав мои сомнения, он срывается на бег. Подхватывает меня, стискивает в объятиях так, что ребра трещат.
— Даяна! Моя!
От лихорадочных поцелуев кружится голова. И в жизни все наконец-то становится совсем правильным. Как должно быть.
— Рой! — я всхлипываю и повисаю у него на шее. Реву, выплескивая тоску и боль последних дней, свою обиду на его уход, страх и ощущения загнанного в угол зверька. — Ты пришел?! За мной!
Прилетел, взял штурмом самую недоступную в мире крепость и выдрал меня из цепких лап Аншлера, когда казалось, что это уже невозможно.
А я… я снова в него не верила.
— Как ты нашел меня?
— Пришлось постараться. Но не мог же я уступить ушастому выродку свою невесту.
— Невесту?
— Да, Даяна. Именно невесту. Ты разве не видела объявлений в газетах? Пилор подписал полное отречение от опекунских прав. Теперь ты только моя.
Так и хочется помянуть лгуна-Аншлера тихим недобрым словом.
— И… тебя не смущает, что я диббучка?
— Ты — леди Даяна Эгмонт. Моя невеста и любимая женщина, — отвечает он, с нежностью целуя меня еще раз.
— Нет, погоди… Пойми, ты не обязан на мне жениться… Мы можем просто жить, как сейчас. Сам знаешь, что любая проверка покажет во мне диббука!
Его глаза чуть темнеют.
— Хватит искать отговорки. Если не хочешь за меня замуж, так и скажи.
— Хочу, — говорю я. И понимаю, что действительно хочу замуж. Именно за Роя — упрямого, сдержанного, правильного, безгранично надежного Роя, который смог перешагнуть через свои предрассудки, принять меня со всеми заморочками и недостатками. — Я люблю тебя.
Признание вырывается легко, словно это самые естественные и правильные слова на свете.
А дальше нам на какое-то время становится не до разговоров. Более того, меня так и тянет воспользоваться стогом за спиной не по назначению.
— Люблю тебя… — эхом выдыхает Рой, отрываясь от моих губ. — И хочу защитить. Назвать своей, быть с тобой рядом.
— Но инквизиция…
— Тайберг обещал провести какой-то объединяющий ауры ритуал. После него ни один инквизитор не опознает в тебе диббучку. Ты станешь частью этого мира — душой и телом.
Судорожно выдыхаю и обнимаю его. Так хорошо, что даже не верится.
Где-то в голове раздается деликатное покашливание.
“Я очень извиняюсь, — судя по голосу Муассанит действительно смущен. — Не хотелось прерывать такую трогательную сцену, но не могли бы вы поторопиться? У меня были планы на остаток вечера, а до Арса почти час лета”.
___________________
[1] Асана в йоге, при нужно балансировать на одной ноге, руки вытянуты перед собой, вторая нога отведена за спину, параллельно полу.
Эпилог
— Клянешься ли ты быть с ним в горе и радости, богатстве и бедности, болезни и здравии, пока смерть не разлучит вас?
Щеки Наили вспыхивают смуглым румянцем. Она опускает сияющие глаза и выдыхает “Да!”. На лице стоящего рядом Джеймса расплывается улыбка — гордая, чуть глуповатая, но искренняя, она удивительно облагораживает его круглое лицо. Делает одухотворенным.
Так украшает только настоящее счастье.
Зал взрывается поздравлениями. Я тоже хлопаю в ладоши, кричу что-то восторженное и не подпрыгиваю исключительно потому, что леди не подобает.
— Можете поцеловать супругу.
Когда муж обнимает ее, Наиля вспыхивает еще сильнее. Подобные публичные проявления близости в Фараде под запретом. Но она не отворачивается. Сама подается ближе и кладет дрожащие руки ему на плечи.
Короткий, немного неловкий поцелуй, и вот уже фарадка не глядя швыряет в толпу букет. Он пролетает над выводком тянущих к нему руки девиц и ударяет меня в плечо.
Ну вот: приехали.
— Поднимай, — со смешком подсказывает Рой. — Видишь, даже боги настаивают, что тебе пора замуж.
— Так я и собираюсь замуж. Наша свадьба через полгода, — я фыркаю, но присаживаюсь, чтобы подобрать цветы.
— Возможно это знак, что стоит поторопиться.
Бросаю на него виноватый взгляд.
— Извини, не могу. Ты же знаешь…
— Знаю. Сначала дела, потом всякие глупости вроде любви и замужества, — Рой смягчает жестокость своих слов теплой улыбкой.
— Вовсе нет! Просто… Если я в ближайшие недели не запущу завод, Бердальсон сожрет меня без соли и перца. И не он один! Ты же видел список желающих открыть магазин под франшизой “Леди Эгмонт”! А тебе самому нужно хоть немного наладить дела департамента, никто не даст отпуск главе только что сформированного отдела.
