комнаты, едва не наткнувшись на Тень, который медленно шёл, опираясь на стенку.
– Хочешь, я схожу с Булочкой их поищу? – спросил он, вытирая колючим рукавом слёзы, которые брызнули из моих глаз.
– И далеко же ты уйдёшь в таком состоянии? – Мои руки сами собой потянулись к шерстяному свитеру Тени, и уже через секунду я утыкалась носом в его тёплую грудь, даже не стараясь подавлять всхлипы. – Ещё не хватало, чтобы ты исчез на улицах этого проклятого города. Я тогда останусь совсем одна среди этих чужих…
– Он придёт, я уверен. И чего ты так переживаешь, сама же хотела сбежать. – Тень осторожно положил одну руку мне на спину, а вторую на затылок и неловко прижал к себе. – Хватит реветь, – прошептал он, склоняясь к самому уху, – у меня уже весь свитер мокрый от твоих слёз.
В объятиях Тени было ужасно спокойно, мне захотелось свернуться клубочком у него на руках и крепко уснуть, чтобы весь мир думал, что я умерла, и только Тень охранял мой безмятежный сон. Идиллию разрушила Булочка, метнувшаяся с лаем в коридор. Я отпрянула от Тени, лицо которого исказила гримаса боли, и он снова опёрся о стену. Кинувшись следом за собакой, я распахнула дверь. На пороге стоял Врач. Он держал на вытянутой руке мешок, в котором были четыре птичьих тушки и с десяток съедобных корней.
– А Лёд где? – спросила я, но парень лишь неопределённо махнул рукой в сторону рельсов.
Не обращая внимания на возглас Тени за спиной, я вышла на улицу и побежала к путям, кляня Льда.
Дневник Тени
Запись тридцать вторая
Я сильно болел. Не знаю, что именно мне помогло – забота Врача, заклинания Яги или суета Эй и Льда, – но я вроде бы выкарабкался. Хотя швы под повязкой до сих пор ужасно болят. Яга даёт мне отвар, и становится легче, только голова немного плывёт.
Пока я валялся в кровати, Лёд и Врач ходили добывать еду. Вернулся только наш чудной лекарь с подбитой птицей, хотя он сроду не умел охотиться. Эй не выдержала и побежала искать Льда, несмотря на то, что близилась ночь. Я хотел было последовать за ней, но Яга не дала мне и шагу пройти, практически силком уложив обратно в постель.
Эй и Лёд вернулись только спустя час. Оба были притихшие и бледные, на щеке Льда алел красный след от пощёчины, а в руках он сжимал какую-то катушку. Не говоря ни слова, Эй прошествовала в комнату Яги и хлопнула дверью.
– Мы беспокоились, ты где пропал? – спросил я, когда мы все, кроме Эй, собрались в комнате с ямой в полу.
Яга улеглась на матрас, где прошлой ночью спала Эй, а Врач стал устраиваться на раскладушке.
– Это будет странная история. – Лёд усмехнулся и сел на пол возле моей постели. – Я зажгу ещё свечей?
Яга дала добро, и очень скоро наша комната наполнилась мерцанием пляшущих огоньков.
– Я настрелял птиц из рогатки Яги, нашёл коренья, и мы пошли было домой, как я снова встретил тех парней у рельсов. Днём раньше мы пересекались, и они пригласили меня принять участие в их эксперименте.
Лёд замялся и продолжил крутить в руках катушку.
– Ну и? – не выдержал я.
– У тебя есть бумага, что-то вроде клея и карандаш? – Лёд повернулся к Яге, и та нехотя поплелась искать требуемое.
– Я сначала хочу кое-что тебе показать, а потом продолжу рассказ.
Когда Яга принесла всё необходимое, Лёд сделал из полоски бумаги странное перекрученное кольцо и протянул мне вместе с карандашом.
– Сегодня ребята из многоэтажки рассказали мне про петлю Мёбиуса. Ты знаешь о ней? Тоже нет? Ну вот держи, это как раз она. – Он протянул мне свою бумажную поделку, отдалённо напоминающую знак бесконечности. – У листа две стороны, так? Возьми карандаш и попробуй закрасить только одну из сторон этой петли.
Я попытался сделать так, как он велел, хотя уже чувствовал подвох. Очень скоро я закрасил всю петлю. В это время Лёд сделал ещё одну ленту Мёбиуса и начал чертить на ней линию, через какое-то время вернувшись в начало с другого конца. Получилась замкнутая кривая.
– Ты видишь, что это неориентируемая, непрерывная поверхность? У этой петли нет изнанки.
– И что мне делать с этим знанием? – Я пока не понимал, куда клонит Лёд.
– Ребята сказали, что наша Вселенная замкнута подобно этой ленте. То есть если всё время двигаться вперёд, то мы окажемся в той же точке, откуда пришли, но станем зеркальным отражением самих себя.
– Хочешь сказать, что наше путешествие бессмысленно? – Я снова слышал топот ног безумия в своей голове, а может, это стучала кровь в висках.
– Да нет же. Ты дослушай. Всё началось с того, что я обратил внимание на особую намотку катушек генератора у парней. Они и рассказали, что сделали это по типу ленты Мёбиуса. Потом перешли на теории о Вселенной, ну а после посвятили меня в главный секрет своего исследования.
– Не участвуй! – перебила его Яга. – Знаю я, что они ищут. И зачем мусор помогали стаскивать к путям. Побереги свою душу, не влезай.
Лёд посмотрел в потолок, повертел в руках бумажную ленту и прошептал:
– А вдруг они правы?
– И что же те парни ищут? – Я взглянул на Ягу, но она натянула одеяло на голову, словно чего-то боялась.
– Потерянный во времени поезд, блуждающий между станциями, – ответил за неё Лёд.
– Ты тоже пил дурман-зелья? – Я даже привстал с подушки, чтобы взглянуть Льду в глаза, но он не шутил.
– Железнодорожное полотно оплетает земной шар, изгибаясь, как лента Мёбиуса. – Он начал терпеливо разъяснять, поворачивая у моего лица свои поделки. – Видишь эту границу сопряжения нескольких плоскостей? Металлические пути, проложенные по всей планете, могут менять её геофизическое поле и свойства времени, образуя хрональные дыры и изломы.
– Я читал что-то про хрономиражи, – пробормотал я, силясь вспомнить книги о фантастике. – Ну и зачем нам ловить поезд-призрак?
– Чтобы унестись в лучшее время, – пожал плечами Лёд.
– А если в худшее? – хмыкнул я, переключая взгляд на Врача, который стал выгребать из-под подушки свои бумаги и всматриваться в написанное.
– Можно же не выходить на станции «Ад», а ехать дальше, – криво усмехнулся Лёд.
– И ты правда в это веришь? – Мне удалось сесть, не сильно потревожив рану.
– Да не то чтобы, но мне интересно посмотреть на их эксперименты. – Лёд снова взял в руки катушку медной проволоки и провёл пальцем по затейливой
