будущее будет хоть как-то отличаться от прошлого. А мне хочется всего и сразу.
— Кай в ярости, Джеймс. — сказала Венди, вырывая меня из приступа ностальгии.
— Чем это нам грозит?
— Результатов он готов ждать сколь угодно долго. Для него важнее лояльность и точность исполнения приказов. Ты ослушался.
— Он не приказывал мне оставаться в лагере.
— Он приказал тебе оказывать мне помощь в исследованиях. А удержать тебя в лагере было моей задачей. Мы оба не справились. Мне трудно предположить, какое наказание он может придумать. Нельзя исключать такого варианта, что он нас убьёт.
— Ты думаешь, мы сможем сбежать?
— Я забрала твои когти. Вот, держи. — она отдала мне небольшой деревянный ящик, в котором лежал пояс и кожаные «ножны» для обеих перчаток.
— К чему ты клонишь? — мне стало немного не по себе.
— Когда ты сбежал, я разозлилась. Но твои чувства ко мне и Эрике… Я понимала, что у твоего побега есть серьёзные причины. А потом стало так пусто и одиноко… Казалось, что ты исчез навсегда. Я действительно пришла сюда, чтобы убить Эрику. Вставить твой коготь туда, где у людей сердце. А вторым пронзить себя. Жить без тебя уже не хочется.
— Венди…
— Не сможем мы сбежать все! Кай узнает. Об этом нельзя говорить в лагере, даже здесь, за магической бронёй нельзя! Нужно действовать быстро. Бери самый большой драккар который сможешь удержать, и лети в любом направлении. С когтями и мечом на Пустоши ты не пропадёшь.
— А как же вы?
— Я сдаваться не собираюсь. Кай жаден, он не захочет лишиться всех своих исследовательских инструментов, которыми считает меня и тебя. А если нет… Я дам тебе время уйти подальше. Но скорее всего он наденет на мою рысь ошейник.
— И что? Думаешь, мне будет лучше одному, на Пустоши, без любимых людей и будущего? Зачем мне такая жизнь?
— Я… У меня есть план. Культ симбиоза живёт в лесах. Их боятся, не зная даже половины всех ужасов, что они творят, но твои когти их заинтересуют. Ты сможешь научиться у них, стать сильнее и вернуться.
— А почему ты ушла от своих? От своего племени?
— Я не уходила. Из леса невозможно уйти, не хочется уходить. Меня забрали.
— Невозможно уйти? Тогда как я вернусь?
— Вернёшься. Ради меня. Ради неё — она положила руку на живот Эрики.
— Однажды я зарезал Кая этими когтями. Надолго его это не остановило.
— Ты знаешь, за что боятся таких как я? — ведьма подошла ко мне ближе и щёлкнула зубами перед моим лицом.
— Ты можешь читать мысли и видеть тайные чувства?
— Никто не называет это так, как ты описал. Могу видеть, нюхать, пробовать. Могу поглощать. Все думают только об этом. Во мне видят хищника, который может съесть саму магию, сущность человека. После такого не регенерировать, не воскреснуть. Даже Кай погибнет, если я его съем. Только сил у меня не хватит. Можно сказать, что я лопну, переполнившись его магией.
— Да уж, этого стоит бояться. А есть ведьмы, у которых симбиоз не с рысью, а с пауком?
— Есть. Они не видят ничего плохого в том, чтобы съесть партнёра, это правда. Только шутки сейчас неуместны! — Венди распалилась.
— Ты просто переволновалась. Всё не настолько плохо, я уверен. К тому же, мы до сих пор не помогли Эрике.
Она была со мной не согласна, но не стала продолжать спорить. Когда она попыталась начать осмотр нашей подруги, у неё не получилось установить связь. Её поглаживания спящего тела Эрики становились всё более эротичными, и меня это заводило. Настроиться на рабочий лад нам удалось только через полчаса обнимашек на холодном полу.
Наконец я смог увидеть, что на самом деле произошло с Эрикой. Принципиальных отличий от ранения Себастьяна не было: такая же чужеродная магия внутри тела. Зато как же сильно отличались их тела! И дело даже не в том, что Эрика — женщина, магическим зрением они оба виделись бесполыми. Разве что, у Эрики была грудь. Женское начало в магическом смысле я видел у Яны и Венди, а сестра в этом плане напоминала кошкодевочку Ингвара.
Если Яна была сделана из шариков, то здесь я видел тончайшие нити, многократно переплетённые между собой. Волокна соединялись в верёвки, верёвки — в канаты, а канаты оплетали скелет. Осматривая её, мне казалось, что она сделана из чистой силы и магии.
На груди была рана. Глянцевые, ровные как лезвие моего меча края, и глубина около пяти сантиметров. Они нарушали плотную структуру канатов, но ни один из них не был полностью перерублен. Наверное, потому она и не умерла сразу. Вокруг раны волокна нарушались ещё раз, но были как будто склеены между собой — последствия моего полевого лечения, устранённые Шином. Однако, полностью срастить их не давала чужая магия, тёмная и неподвижная. Те волокна, что не были рассечены мечом, но повреждены моим браслетом, срослись.
Лечение тоже не должно сильно отличаться от прошлого раза. Вывести чужую магию и дать отдохнуть, модифицированное тело само себя восстановит. Вот только я понятия не имею, как распространяется магия с хроноклинков.
Об этом артефактном оружии можно расспросить двух человек: Ингвара и Кая. Когда я заявил, что придётся пойти к нему и попросить о помощи, Венди сдержала слёзы. С трудом. Я всё ещё не отошёл от плотной энергетической связи с ней, потому знал, что она чувствует. Мне было не легче. Она не верила, что я вернусь от него живым и без ошейника, но и ждать, пока его гнев выкипит, было нельзя. Осадочек у него всё равно останется.
Охранники в пещере пропустили меня к Каю без вопросов, только в спину толкнули для придания ускорения. Оружие — меч за спиной и когти в кармашках на поясе — отобрать даже не пытались. Я сохранил равновесие, но в комнату всё равно влетел очень неуклюже. Кай сидел за столом и подбрасывал мячик. В бою его лицо было спокойно, и только когда он совсем вымотался эмоции стали пробиваться наружу. Сейчас я наблюдал ту же самую отрешенность, и это пугало. Я умею уклоняться от брошенных в мою сторону мячиков, и было бы куда легче, разгроми он весь свой кабинет моей тушкой. Сейчас — только непроницаемая неизвестность.
— Вернулся. — сказал Кай, и снова подбросил мячик.
— Я никуда не сбегал.
— Кому мой комендант на сей раз продался? — неожиданно спросил он.
— Речь идёт о Себастьяне? Опричникам каким-то.
— Второй раз опричникам? Джеймс, ты меня расстраиваешь.
— Они пытались его убить. — пояснил я.
