обманывают.
– Боже мой, – восклицание переходит в писк.
– Что? – Тайлер тут же оказывается рядом. – С тобой все в порядке?
Сказать, что в последнее время он стал слишком сильно меня оберегать, – ничего не сказать.
Я показываю ему экран телефона. Тайлер, нахмурившись, читает письмо, и его лицо тут же расплывается в широкой улыбке.
– Да чтоб меня. Это же здорово, – он заключает меня в объятия и приподнимает. – Я так тобой горжусь, Сер.
Некоторое время спустя приезжают Чейз и Бейли, а когда мой отчим Рик возвращается с работы, мы усаживаемся за стол. В прошлом, особенно когда я была подростком, мы с Риком не ладили, но с тех пор, как мама заболела, он помогал ей и вырос в моих глазах. Хотя я признала это с неохотой.
Мама всегда умела принимать гостей. Вот и сегодня она накрыла обеденный стол накрахмаленной льняной скатертью, поставила свечи и достала самый праздничный фарфор. Мы болтаем и наслаждаемся жареной курицей с картофелем. Я поражена, как легко Тайлер сумел вписаться в нашу компанию. Как мне вообще легко быть с ним. Никогда не думала, что подобное возможно.
Когда разговор за столом стихает, я набираюсь храбрости, чтобы сделать объявление.
– У меня новости, – все тут же смотрят на меня, и я волнуюсь только больше. – Я выиграла конкурс, и мое стихотворение будет опубликовано в антологии журнала Revolve.
Под столом Тайлер нежно сжимает мое колено.
Бейли прикрывает рот рукой.
– Бог ты мой, Сера. Это же невероятно. Revolve – серьезное издание. Несколько моих друзей тоже участвовали в этом конкурсе.
– Не знала, что ты все еще пишешь, – тепло улыбается мне мама. – Это просто замечательно, милая. Я горжусь тобой.
– Классно, – оценивает Чейз, протыкая картофелину вилкой. – Все еще не рада, что в детстве тебя таскали на все мои игры? Теперь это окупилось.
– Не пытайся приписать себе эту заслугу, – показываю я ему язык.
– Я же шучу, Сера. Это, мать твою, круто.
– Следи за языком, Чейз, – ахает мама. – Мы же за столом.
Я даже не пытаюсь скрыть смеха. Не знаю, как она еще не смирилась с его сквернословием. Этот случай безнадежен.
– А мы можем прочитать стихотворение? – спрашивает мама, когда ее внимание снова сосредотачивается на мне.
Я колеблюсь, потому что тема, которую я затронула, все еще свежа. Кажется, будто я приоткрываю занавес над своими мыслями.
– Не страшно, если я отправлю его позже, чтобы ты прочитала, когда меня здесь не будет?
– Конечно, милая, – на лице мамы проскальзывает понимание.
Мы задерживаемся за столом, болтая и лакомясь десертом… Так что я уплетаю два кусочка знаменитого малинового чизкейка мамы. По пути к двери мама обнимает меня еще раз десять, хлопоча и рассказывая, как ей понравился Тайлер. Это делает меня куда счастливее, чем я могла бы предположить.
Тайлер приобнимает меня за талию, пока мы, хрустя ботинками по снегу, идем к машине. Вечер выдался свежим и прохладным. Поскольку мы в пригороде, усыпавшие небо звезды здесь куда заметнее. Когда мы подходим к уже заведенной машине, Тайлер открывает для меня дверцу.
– Спасибо, что пришел, Аид.
– Спасибо, что пригласили, – он, усмехнувшись, замолкает. – По факту меня пригласил Чейз. Но я притворюсь, что и ты хотела, чтобы я пришел.
– Определенно хотела, – приподнимаясь на цыпочки, я целую его в щеку.
* * *
– Вот так ты это представлял? – спрашиваю я Тайлера.
Он замирает в дверях своей спальни, сжимая в каждой руке по стакану воды, и смотрит на меня, стоящую перед ним в одном лишь красном джерси. Он не моргает. Не двигается. Ничего не говорит.
Думаю, у него снова замыкание.
Через мгновение Тайлер приходит в себя и закрывает дверь спальни. Несколькими широкими шагами он пересекает комнату и оставляет стаканы на прикроватной тумбочке.
– Именно так я себе все и представлял. Ты просто идеальна.
Он подхватывает меня большими руками и делает несколько шагов в сторону кровати. Волосы падают Тайлеру на лоб, когда он укладывает меня на матрас и нависает сверху. Мускулистый и широкоплечий, он вылеплен из долгих часов тренировок на льду и в спортзале.
– Видеть тебя на трибунах этим вечером много значило для меня, Динь, – он обводит мое лицо задумчивым взглядом. – Я тебя люблю.
Клянусь, мое сердце становится чуточку больше всякий раз, как он говорит это.
– И я тебя, – отвечаю я.
Запуская пальцы в мои волосы, он наклоняет голову и целует меня, требовательно, собственнически. Я скольжу ладонями вверх по его обнаженным рукам, пробегаю по изгибам мышц, чтобы в конце концов взяться за плечи. Обхватив ногами его талию, я наслаждаюсь тем, как идеально мы подходим друг другу. Когда я ерзаю под ним, Тайлер резко втягивает воздух, а его член становится тверже.
Он покрывает мою шею нежными поцелуями, касается моей кожи горячими губами и скользит пальцами под джерси. В скором времени вся наша одежда оказывается на полу.
Тайлер садится передо мной на колени, и с голодным выражением на лице поглаживает свой член.
– Поиграй со своей киской.
Мы смотрим друг другу в глаза, когда я опускаю пальцы вниз по животу до тех пор, пока не нахожу набухший, ноющий клитор.
– Ох, – срывается с моих губ хриплый стол, когда мое тело пронзает удовольствие.
Он издает низкий, почти страдальческий звук.
– Продолжай.
Я подчиняюсь и вырисовываю маленькие круги, чувствуя, как внутри расцветает наслаждение. Это одновременно и пытка, и освобождение. Мое тело жаждет именно Тайлера, который так близко.
Он сжимает свой член в кулак и придвигается, пока не нависает надо мной, снова целуя.
– Я принимаю противозачаточные, – выдыхаю я, инстинктивно выгибая ему навстречу бедра.
– А я больше ни с кем не спал, – стонет Тайлер и опускает взгляд, задевая головкой члена мой скользкий вход.
– Как и я. Я даже не смотрела на другого.
Он проводит членом по моей щелке, наблюдая за моей реакцией.
– Попроси меня трахнуть тебя.
В поисках контакта я выгибаю спину и хнычу:
– Пожалуйста, трахни меня.
– Ты такая красивая, когда умоляешь, – цокает он языком.
Мы оба вскрикиваем, когда он погружается в меня все глубже, пока не встречает сопротивление. В моей сердцевине нарастает напряжение, когда Тайлер начинает двигать бедрами, касаясь того места, которое только ему удалось найти. Почему-то осознание того, что нас ничего не разделяет, заводит меня еще больше.
Сладкое блаженство разливается по телу, с губ срывается жалобный стон, и я поджимаю пальцы ног. В его движениях настоящее откровение. Все, что он делает, – идеальное сочетание нежности и грубости, отдачи и принятия. Медленный, томный секс, неторопливое исследование тел друг друга.
