себе улыбнуться во весь рот, шутка действительно была бы смешная, если бы не ответ сына.
— Да, нашли, хотели бы обговорить условия закрытия нашего договора.
Только ради выражения лица этого человека можно было прийти на встречу, давно я не видел настолько удивлённых людей.
— К‑к‑ка‑а‑к нашли? — он стал даже слегка заикаться на первых словах. — Сорок миллионов долларов? Да у вас на балансе сейчас не больше десяти миллионов рублей!!
— Спасибо, что посчитали, — хмыкнул я, опираясь на свою тяжёлую трость, — нам не нужно будет теперь пересчитывать.
Он обратил свой взгляд на меня, и мысль осознания осветила его.
— Это вы дали ему денег! Как же я сразу не догадался, что нужно искать постороннего человека! Кто вы? Я вас знаю? Чьи интересы вы представляете?
— Скажем так, Степан Ефимович, — я сделал паузу и покрутил в руках трость, — только свои и ничьи другие. Но разговор сейчас не обо мне, а о долге. Меня интересует место встречи, присутствующие стороны. Вы ведь не думаете, что мы придём вдвоем?
Взгляд депутата посерьёзнел, и он оглянулся на одного из своих телохранителей, тот сразу вышел с поля зрения объектива.
— Я свяжусь с вами позже, когда утрясу детали, — сообщил он, — перезвоню вечером в шесть часов.
— Не опаздывайте, — я мило ему улыбнулся, но он уже отключился.
— Пап, может, не стоило устраивать спектакль? — поинтересовался сын, стирая холодный пот со лба.
— Чтоб ты понимал, во всё время бандиты одни и те же, — я пожал плечами, вразумляя его, — если клиент платит, значит, у него еще есть деньги, значит, с него надо потребовать больше! Так было всегда, так что если он одет в костюм за многие тысячи долларов, это никак не отражается на его сущности. Меня больше напрягло исчезновение телохранителя, ты уверен, что Миша и Света в безопасности?
— Конечно, как ты и просил, наш водитель отвёз их к друзьям и они обещали выключить телефоны и пожить эти дни тихо, пока всё не утрясется.
— Что‑то чует моё сердце, — на сердце у меня было действительно неспокойно, — мы упустили какую‑то мелочь.
— Пап, а ты говорил про свидетелей, у тебя есть кто‑нибудь на примете или просто так сказал?
— Не просто так, — я протянул ему руку, чтобы он помог мне встать, — попрошу одного своего старого знакомого поприсутствовать, но будет это очень дорого стоить, да и я опять в долгу окажусь. Придётся опять однажды что‑то для него делать.
— А кто это? — удивился он.
— Скоро узнаешь, — хмыкнул я, направляясь к лифту.
Москва. Офис семейного предприятия.
Пять часов спустя.
Евгений
— В смысле не можешь дозвониться, ты же сам говорил, что они выключили телефоны⁈ — звонок сына вырвал меня из кровати, я собирался поспать перед возвращением в игру.
— Никто не отвечает!! — сын был на грани истерики. — Ни шофер, ни друзья!
Мое давнишнее беспокойство переросло в настоящую тревогу.
— Так, ты езжай туда, а я пока попрошу у знакомых узнать, где находится коммуникатор шофёра. Перешли мне его номер. Как приедешь на дачу, сразу мне позвони.
Как только сын отбился, я пошёл за своей записной. В ней хранились многие контакты, к каким‑то людям я мог обращаться спокойно, зная, что они мне помогут, так как знают меня лично, а с некоторыми было опасно разговаривать без достаточной причины. Я давно не пользовался своими знакомствами, может, уже многие ушли со службы и стали, как я, пенсионерами.
Москва. Пять часов спустя. Евгений
— Как похитили⁈ Кто⁈ — моему изумлению не было предела. Похищением людей давно уже никто не промышлял, слишком много в современном мире было устройств контроля, так что возможность скрыто увести человека, конечно, была, но без специальных знаний и умений сделать это было практически невозможно.
— Александр, наш водитель, пока все отлучились на кухню, сказал Мише, что я в беде и мне срочно нужна его помощь. Так что сказал, что маму нельзя беспокоить, и мальчик ему поверил! Он у нас водителем уже пять лет работает! Мы ему платим отличные деньги, как он мог⁈ — сын сбиваясь и перемежая между собой слова, спутанно мне объяснял.
— Видимо, перекупили, — согласился я.
Странно, но при известии о похищении мне как‑то стало даже проще. Не спокойнее, а именно проще, наконец депутат из‑за своей жадности сделал ход, который мог его задеть напрямую. Я нисколько не сомневался, что это его рук дело — похищение ребенка за несколько часов до крупной сделки, слишком большое совпадение. Всё‑таки он решился забрать и завод и деньги, я думал, он будет более осторожен.
— Ещё не звонили? — спросил я.
— Никто пока, — голос сына слегка дрожал, и я его понимал. Так что все мысли о дальнейших поступках как похитителей, так и Чубакова я уже предполагал.
— Андрей, привет, я по вчерашнему вопросу. Криминал появился, они похитили внука. Да, полицию вызвали, — я сделал один звонок по номеру старой работы.
Целый час нам пришлось ждать, когда наконец позвонят похитители и потребуют выкуп.
— Ну кто бы мог подумать, что запрошенная сумма будет именно сорок миллионов? — с сарказмом спросил я у сына, когда тот разговаривал со своим шофером, который и требовал деньги.
— Папа, сейчас не время для твоих комментариев, — сын был на срыве, — следователь спрашивает, когда мы сможем собрать деньги?
— Твой водитель, похоже, тупой совсем, — не смог сдержаться и я, — и следователь тоже. Сорок миллионов не собрать за час, у банков нет такой наличности, в лучшем случае от трёх до пять дней. К тому же ты спроси, во что их положить и какими купюрами, если насмотрелись фильмов и двадцатками попросят, им автомобиль нужен будет, чтобы увезти баулы с деньгами.
— Ты не хочешь помогать⁈ — сорвался на фальцет Дима. — У него Миша в заложниках.
— Соберу я деньги, — тихо ответил я, — скажи этим дебилам, чтобы Интернет почитали и правила банков, в какие сроки и какие суммы они выдают.
Ситуация обострилась ещё сильнее, когда позвонил Чубаков и сказал, что согласен провести сделку. Дима схватился за голову и рассказал кредитору о похищении. Он, конечно же, всячески сочувствовал и предлагал помощь, но напомнил, что Дмитрий сам
