был сильно болен и мало на что способен. Если не сдюжит — только хуже станет.
Покинув лазарет, я нашел Брата Гнева и велел ему привести всех ветеранов Черного Воинства.
— За сегодня каждый из вас должен сходить к командиру, — воины сразу поняли, кого я имею в виду, и повеселели, поняв, что я считаю Хвоста командиром. — Не утешайте его ни в коем случае! Не зовите, не умаляйте. Но каждый из вас должен вспомнить какую-нибудь личную историю, в которой Черный Хвост вам помог, научил чему-то, поддержал.
Эту крепость я возьму измором!
Только собрался покинуть черных, чтобы заняться другими делами, но на пути встал Брат Гнева.
— Владыка. Мы когда уходим?
И всё вернулось вспять.
— В полдень соберем военный совет. Только вы с Прекрасной Слезой и двадцатники. Там решим.
Чем выше вставало солнце, тем тяжелее мне было. Я знал, что есть разумное и безопасное решение — и не хотел его принимать! Всей душой!
Воины расселись по кругу под навесом. Смотрели на меня с должным почтением, но хмуро. Понятно: пламя вчерашнего дня угасло, начались околобоевые будни. Военная бытовуха.
— Мы планировали уходить в Крыло, — начал я, не вставая с циновки. — Но я говорю вам прямо, воины: я не хочу уходить. У нас мало сил для борьбы, но мне претит сама мысль оставить Излучное. Снова бежать от врага.
Дружный вздох облегчения, словно музыка, коснулся моих ушей. Я вдруг понял, что всех здесь собравшихся мучили те же самые чувства! На душе стало тепло.
— Я не уверен в своем решении. И потому прошу вас сказать: что вы думаете? Хорошее оно или нет. И почему?
Двадцатники скромно сидели и только в полголоса выражали полное согласие. А вот Брат Гнева вскочил на ноги.
— Владыка! Я и все наши воины счастливы, что ты так решил! Нельзя нам уходить! Мы впервые храбро вышли в бой — и победили! Золотой Змей поддержал нас — это видели все! Наши сердца пылают жаждой боя! Уходить сейчас — значит, потерять этот огонь. Змей непременно отвернется от нас…
Иникуала смолк и в волнении сел. А под листья навеса уже вздымался генерал Глыба.
— Двух мнений быть не может, владыка, — рыкнул он. — Мы должны остаться и дать гадам бой. Тухлая жаба Ицкагани предал народ в руки пурепеча, и только ты один стоишь на его защите. Поверь, сейчас в каждой деревне смотрят на тебя, молятся на тебя и твоего божественного покровителя. Мы просто не можем уйти.
Сколько аргументов за! И только один против — если мы проиграем, то… Но, видимо, пришло время идти ва-банк.
— Где примем бой? — спросил я отцов-командиров. — На открытом месте или закрепимся в Аграбе?
Здесь уже оживленно загалдели все. Кто-то выступал за более надежный вариант обороны из-за стены, но большинство голосили, что еды имеется на несколько дней, всё равно придется выйти в поле.
— У них больше нет лучников! — выкрикнул Муравей. — Они в поле не так страшны.
— А кенги тебе уже не страшны? — на рефлексе ринулся в спор с черным кто-то из золотых.
Я поднял здоровую руку — галдеж стих.
— Мы примем открытый бой. Но! В то же время, возьмем Аграбу с собой.
До заката был еще вагон времени! Ополченцы с черными стали переносить запасы, добычу и раненых в Аграбу. В то же время золотые взялись за мотыги и лопаты и начали копать канаву. Бой я решил дать прямо на месте бывшего рынка — в сотне шагов от берега реки. Всё поле от ручья до мангры должна была рассечь канава. Неглубокая — максимум, по колено — но она собьет натиск атакующих. Вместе с командирами мы разметили, кто где встанет, а свободные фланги велели утыкать заостренными кольями. Свежесвязанные плоты быстро разобрали, нарубили свежие деревца — и к вечеру поляну перекрыла целая засека. Теперь нас не обойдут с боков, пурепеча придется идти только в лоб.
— Сдюжим? — спросил я у Глыбы.
— Обязаны, — кивнул тот. — Воины отдыхают и вволю едят второй день. Вооружены отлично: у всех хорошие щиты, почти все — в панцирях. А еще мы перебили уйму лысых! Выстоим, владыка.
Уже в темноте мы увели все лодки в устье Серой Воды — и осталось только ждать.
Вторая ночь снова прошла спокойно. И утро. И новый день. Я снова будут спать в волнении?..
— Идууут! — завопил с берега золотой, лодка которого еще не пристала к берегу.
— Сигнал! — крикнул я и припустил к вестнику.
— Идут! Лодок двадцать или тридцать! — возбужденно кричал страж, отчаянно жестикулируя.
По лодкам считать трудно — это может быть, как сотня, так и три сотни воинов. Хотя, трем-то откуда взяться? Не могло оставаться столько народу у мальчишки-орла.
— Рано заметили их?
— Да! — улыбнулся золотой. — Они еще далеко за поворотом.
— Хорошо. Загоните лодки повыше в ручей и бегом к своей двадцатке.
Раковины надсаживались, призывая всех на общий сбор. Теперь у нас было гораздо больше времени, а основная часть войска находилась поблизости. «Как тогда» не повторится. Командиры спокойно расставляли отряды на заранее известные позиции. Полторы сотни воинов выстроились в общую линию двумя плотными шеренгами. Еще около двадцати самых метких пращников и дротикометателей забрались сзади на крышу трактира. Им отдали весь имеющийся стрелковый боезапас: будут обстреливать врага на подходе и даже во время боя.
Между пехотой и стрелками разместилось еще одно оружие — устрашения. За спиной щитоносного строя вкопали в землю более десятка бревен. И к ним привязали трупы врагов. Идея была не моя, но я ее полностью одобрил. К сожалению, почти всех мертвяков мы уже закопали без почетного сожжения. Так что на столбах подвесили пленников, которые были тяжело ранены и не имели шансов выжить. Предварительно умертвив.
Вот такой я стал дикарь…
Лодки показались внезапно: одна, три, десять… Беззаботные пурепеча выгребали к открытому берегу и замирали в нерешительности. Кое-кого течение даже стало сносить. Враги загалдели, кто-то рассмотрел трупы на столбах, закричал…
— Страшно, гаденыши? — громко засмеялся Глыба. — Бойтесь нас!
— Змей! — раздался дружный крик.
Золотые, черные, куитлатеки, немногие оставшиеся с нами ополченцы стояли плечом к плечу — и всех грело смятение врага. Пурепеча мялись довольно долго — минут пятнадцать. Ропот всё усиливался, кто-то ругался, непонятно: на нас или друг с другом. Наконец, раздались команды — и враг полез на берег.
Пурепеча выстроились у самой воды — добрая сотня шагов до нас. Из лука добить еще можно, а вот дротик и камень толком не добросить. Но луков не было ни
