Книга Всегда твой - Кай Хара

Особенно когда я смотрю на Сикс.

Она о чем-то шутит с отцом и смеется с матерью, и трудно представить, что в недалеком будущем я предам ее.

Два месяца назад такое решение было легко принять.

Сегодня — не очень.

Я просто должен постоянно напоминать себе об очень веских причинах, по которым я не могу пойти на этот брак, и сосредоточиться только на следующих пяти днях.

А потом… мы закончим.

Мы вернемся к прежнему порядку вещей, пока у меня не будет достаточно денег, и тогда мы разойдемся навсегда.

Верно?

Тогда почему мне кажется, что я должен убеждать себя не отступать от своего плана?

* * *

— Когда ты собираешься в Париж? — спрашиваю я.

Мы только что закончили ужин, и Сикс объявила родителям, что мы идем наверх «смотреть кино».

Ее отец пробормотал несколько едва скрываемых непристойностей в ответ на это заявление, но замолчал, когда мать Сикс положила свою руку на его и сказала ему «вести себя хорошо».

Сикс поворачивается ко мне лицом, когда выходит на лестничную площадку, и идет в обратном направлении к своей комнате. Мои руки находят ее бедра, когда я следую за ней, не в силах не прикасаться к ней, когда она так близко ко мне.

— На Новый год с девочками. Мы идем в Pachamama’s, — говорит она. Она колеблется, прежде чем добавить. — Ты должен пойти с нами. Там будут Роуг и Рис.

— Мне нужно вернуться в Женеву. — Я не говорю ей, что это для встречи с моим банкиром, чтобы мы могли утвердить план. — Полагаю, это означает, что мы должны максимально использовать время, которое у нас есть до этого момента, — добавляю я, прижимаясь к ее губам, когда заталкиваю ее в свою комнату.

Если она и разочарована, то ничего не говорит. Я подталкиваю ее назад, пока ее колени не упираются в кровать, и она падает на нее, подхватывая себя на руки.

Она поднимает на меня глаза и облизывает губы, наблюдая, как я медленно ослабляю галстук.

— Прежде чем ты начнешь совершать развратные поступки, которые запланировал для меня, нам, наверное, стоит договориться о прикрытии. Какой фильм ты хочешь сказать, что мы смотрели?

— Мне все равно. — Я говорю, снимая галстук и закатывая рукава рубашки, чтобы показать свои татуированные руки. — Ты знаешь, что весь ужин я думал о том, как моя сперма стекала по твоим бедрам, пока ты передавала картофельное пюре своим родителям?

Ее зрачки расширились от моих грязных слов.

— Тогда «В поисках Немо», — говорит она, прежде чем потянуться ко мне.

Она тихонько стонет, когда я переворачиваю ее на живот и дергаю за молнию платья вниз, а затем срываю его с ее тела.

Она стоит передо мной в одних стрингах и смотрит на меня через плечо, в ее глазах горит жар.

— Ты так и будешь на меня смотреть или что-нибудь предпримешь? — поддразнивает она.

— Перед ужином я трахнул тебя от отчаяния. — Я говорю, кладу руки на ее икры и медленно поднимаюсь по ногам, пока не ухватываюсь за ее задницу. Я поднимаю взгляд и встречаюсь с ее глазами. — Теперь я не буду торопиться с тобой.

— Мои родители…

— Мне плевать. — Я говорю, что мне это неинтересно. Я прижимаю ее бедра к себе, пока она не оказывается задницей вверх и лицом вниз на матрасе.

Встав на колени позади нее, я медленно провожу языком по задней поверхности ее бедра, сдвигая стринги в сторону.

Раздвинув ее ягодицы, я смотрю на ее обнаженную киску. Я раздвигаю ее складочки, а затем одним длинным движением вылизываю ее от попки до клитора.

Она громко стонет от одного этого прикосновения, ее пальцы ног подгибаются по обе стороны от меня.

— Вот она, — одобрительно стону я, прежде чем снова погрузиться в нее, чтобы попробовать еще раз.

Я ласкаю ее киску, поглощая ее движениями вверх и вниз, слизывая ее соки. Мой язык кружится вокруг ее клитора, исторгая восхитительные стоны из ее рта, когда я безжалостно щелкаю им.

Ее ноги начинают дрожать, и она изо всех сил пытается удержаться на месте, но я грубо держу ее за бедра, заставляя не двигаться.

Я прощупываю языком ее отверстие, дразня ее, желая, чтобы она умоляла о большем. Когда она упирается бедрами мне в лицо, я просовываю язык в ее тугую дырочку.

Она визжит, когда я надавливаю большим пальцем на ее клитор, яростно растирая его в тандеме с языком, шныряющим в ее киске, добавляя восхитительное трение.

Мой нос упирается в ее попку, когда я проникаю в ее киску так глубоко, как только могу, доводя ее до безумия. Она бьется об меня, то желая большего, то желая меньшего, пока, наконец, ее мышцы не смыкаются, и она замирает.

Я убираю свой намокший большой палец с ее клитора и без предупреждения ввожу его в ее попку. Я без труда преодолеваю ее сопротивление до первой костяшки, и она кончает с пронзительным криком, по ее коже бегут мурашки, и она без сил падает на кровать.

Вместо того чтобы отступить, я проталкиваю большой палец глубже в ее попку. Она вздрагивает, когда я вхожу и выхожу из нее, расслабляя ее. Я знаю, что это должно быть больно, но она ничего не говорит.

Ее глаза закрыты, и кажется, что она спит. Я никогда не был склонен к сомнофилии, но внезапно в голове возникают яркие и графические фантазии о том, что я хочу сделать с ней, пока она спит.

Вынув большой палец из ее попки, я встаю и иду доставать вещи из сумки. Когда я поворачиваюсь обратно к кровати, она не двигается и лежит там же, где я ее оставил.

Ее глаза медленно открываются, когда я приближаюсь, показывая сонные глаза, которые комично расширяются, когда она видит, что у меня в руках.

— Я же сказал, что купил тебе еще один подарок, но этот будет в основном для меня, не так ли?

Она неторопливо кивает, изображая согласие, а затем вскакивает на ноги и бросается к двери.

Я ловлю ее за талию и бросаю на кровать лицом вниз, прижимая ее ноги к своим, а руку — к середине ее спины.

Я демонически смеюсь, прижимаясь губами к ее уху.

— Убегая от меня, ты только сильнее разжигаешь во мне желание трахнуть тебя. Или ты забыла, как я преследовал тебя?

— Феникс, — начинает она, но