в разные стороны снизу вверх, обнажая огненно-алое небо приграничной полосы. Первыми появлялись грязно-серые бесформенные гранееды, впитывали пространство в себя и расширяли проем. За ними валили нелепые, безголовые и безглазые нэрги, разрушая и переваривая все, что попадалось по пути. Пауки обычно брали на себя гранеедов, поскольку для их уничтожения приходилось переходить на ту сторону, за Грань. Их учили защищаться от некроэманаций; большая часть Гвардии обладала или даром выходить в Маар, или устойчивостью к наэру, или базовым наэром в профиле силы. Нагам доставалось физическое уничтожение нэргов или людей, если те появлялись. Раньше в разгар столкновения в прорехе между мирами часто появлялся Ворон, помогая расправляться с гранеедами и попутно восстанавливая разрушенную Грань.
Алая щель на ночном небе виднелась издалека и выглядела, как открытая рана на теле живого существа. Саша и его отряд еще не успели приземлиться, как из воздуха, прямо из огненного пятна им навстречу, словно рой, вырвались ракеты-болиды. Приглядевшись, он понял, что их модификация отличается от тех, что недавно преследовали их маленький разведотряд. Продолговатые, похожие на сигары, они имели широкое лобовое стекло и небольшое подвижное навершие, где, по-видимому, размещалось стрелковое орудие. Не успел он предупредить своих, как оттуда полетели заряды, те же самые дротики, начиненные эрги-наэром (так объяснили специалисты школы Джмар происхождение дыр в корпусе вимм).
Саша еще только начал отрабатывать навыки воздушного боя. По традиции, воздушные бои в Ар Соль велись до принуждения противника к посадке и захвата в плен пилота. Боевые виммы были оборудованы гарпунами, резаками и, которые нарушали герметичность машины, отсекали расположенные по бокам стабилизаторы, брали ее или на гарпун, или сверху, магнитным захватом, и силой сажали на землю. Затем судьбу воздушной дуэли решал поединок пилотов.
Рискнув подойти к хвосту ракеты, Саша полоснул по корпусу лазером, отскочил назад, переждал залп орудий, зашел сверху и ловко рубанул лазером по орудийной части. Вражеский болид описал неправильную дугу, развернулся и на максимальной скорости стал уходить обратно в пространство разрыва. Прикинув возможный вес машины, Саша сделал круг над врагом, спикировал сверху, выпустил магнитные захваты и удачно прижал его к земле, полностью лишая болид подвижности. Принудив ракету к посадке, он попытался раздавить ее весом виммы, но его оказалось недостаточно. Прикинув, что взять живьем пилота не получится, он резанул лазером по кабине, убедился, что сидящий в ней человек обмяк и не шевелится, и взлетел обратно, на помощь своим.
Со следующим болидом пришлось повозиться. Его экипаж явно был опытнее остальных — виртуозно маневрируя в воздухе, он уже дважды пробил корпус Сашиной виммы, опасно приближаясь к гравитаторам. На втором попадании вимму жестко тряхнуло, Саша на время свалился в пике, и, выводя машину обратно, неожиданно почувствовал ту самую острую боль в спине и позвоночнике, что впервые накатила на него в Нуэйне. Стиснув зубы и стараясь игнорировать мучительную ломоту в руках, он направил машину вверх, моля всех богов, здешних и нездешних, чтобы не потерять сознание. В какой-то момент ему показалась тесной кабина виммы, безудержно захотелось вырваться из нее и оказаться в небе самому, на собственных крыльях, но к счастью, короткий приступ безумия сошел на нет, и он с облегчением вцепился в штурвал. Тяжело дыша, он вывел вимму над остальными, оглядел поле боя и ринулся вниз, к упущенному из виду противнику.
Бой продлился несколько часов. Пауки, разделавшись с нэргами, садились на свои виммы и поднимались в воздух. Они пришли на транспортниках, не имевших боевых орудий, но они успешно загоняли болиды на виммы нагов и перехватывали тех, кто пытался вернуться домой. В какой-то момент Саша обнаружил, что боевых вимм стало больше — на подмогу прибыла свежая эскадрилья Гвардии Пауков.
Потеряв половину боевых единиц, анг-миртовцы стали отступать. Преследуя выживших, Саша неожиданно заметил, что от алеющего разрыва Грани осталась лишь тонкая рваная щель. Словно рана посреди неба, она пульсировала в такт человеческому сердцу, дрожащие края то тянулись друг к другу, пытаясь сомкнуться, то расползались обратно. Из оставшихся семи машин противника трем удалось проскочить в дыру между мирами, четверо не успели — одну перерубило пополам рывком сросшейся Грани, пилот второй поднялся выше и стремительно спикировал к земле, разбив машину о каменный выступ, остальных удалось приземлить, двое пилотов сдались, один покончил с собой. Все стрелки анг-миртовских экипажей были мертвы.
Посадив машину, Саша быстро оценил ущерб, нанесенный его отряду. Погибших нет, только раненые, и почти все машины получили повреждения, трое из десяти вышли из боя, словив дротики в гравитационную установку. Требовалось срочно искать защиту от этих стрел, или хотя бы изобретать дополнительные щиты на гравитаторы. И перевооружать виммы… Война с Анг-Миртом — это традиционная война на поражение, принятая на Старой Земле, а не здешнее поигрывание мышцами.
С западной стороны хребта к ним торопливо спустилась еще одна вимма с пробоинами по бортам, явно побывавшая в таком же бою. Шандр, с саблями на поясе, черный от жженой нэрговской плоти, быстро окинул взглядом поле боя и внимательно выслушал Сашин доклад.
— Молодцы, — скупо похвалил он. — Прорывов было три — Ар Хойт, Элезия и Ирнан. Элезия — с воздушной атакой, отбили, но с потерями, мы пришли на транспортных виммах, боевые присоединились позже, после вызова.
— Надо перевооружать виммы, — сказал Саша, глядя, как следом за Шандром садится на равнину гигантский грузовой буксировщик и санитарный транспорт. — Насколько опасны эти дротики для людей?
— Глубокий ожог, некроз ткани. Восстановление до двух недель, — Шандр пристально оглядел молодого нага, убедившись, что тот цел и невредим и не за себя беспокоится. — Насколько был велик разрыв Грани?
— Достаточно большой, — Саша показал поверхностные ориентиры, использовав за основу рельеф местности. — Много гранеедов.
— Как она затягивалась? Рывками — сходилась, расходилась, снова сходилась?
— Рывками, — кивнул Саша.
— Жив он, — бросил глава Пауков в сторону, словно сам себе, стремительно направился к вимме и почти вертикально сорвался с места.
Саша велел своему отряду возвращаться на базу. Люди выглядели измотанными. Поразительно, но он сам усталости не чувствовал — только легкую эйфорию от хорошо проведенной операции да небольшую сонливость. И эта странная боль в позвоночнике, словно кто-то или что-то пытается растянуть его в длину… Его учитель неправ — нападение Ширин тут, скорее всего, ни при чем.
Вернувшись в Наган-Карх, он по привычке отправился к Кольеру, чтобы поделиться с ним впечатлениями от проведенного боя, но прежде заглянул в оружейку крепости — необходимость перевооружать виммы порождала в его голове множество расплывчатых идей, которые для обретения формы требовалось наполнить знаниями и пониманием, как это все должно работать.
