и не больной. Вокруг Светланы он и так и сяк, но та ноль внимания, но помыкает им, как лошадью: «На, неси пакет, а затем возьмешь вот эту коробку, да давай поскорее, не тяни время, нам еще нужно многое успеть сделать» — это ее слова точь-в-точь.
Я, хотел, было рвануть за Зоровой, но взглянул на свой «Жигуленок» и остался. Мне за ней было не угнаться. А еще нужно было поправить забор, потом меня просила Мария Федоровна помочь Людмиле, перебросать дрова в сарай — могли пойти дожди и намочить их. Алексей был не работник. Он ходил следом, набрав в руку блестящих камушков, где он их только находил, торопился отдать мне, при этом говорил:
— Андрей, это золото, береги его, спрячь куда-нибудь.
Я делал вид, что собираюсь спрятать их, но стоило ему отвернуться, тут же выбрасывал.
Светлана Филипповна была неуловима, но я встретил ее, когда однажды ездил в гости к Инге. Побыв у сводной сестры, я, поздно вечером простившись с нею, отправился домой. Забравшись в метро, я бессмысленно, глазел по сторонам. И вдруг поймал на себе взгляд. Это была Зорова. Я не ожидал. Москва город огромный и не реально без договоренности встретиться с человеком. Народу в электричке было немного. Мне не представило труда, поднявшись с кресла подойти к ней. Она тут же встала. И вдруг неожиданно прильнула ко мне, затем поцеловала. Такой встречи я не ожидал.
— Здравствуй Андрей! — сказала Светлана Филипповна. — Ты, мне нужен. Я, не могла просто так приехать к тебе, хотя изо дня в день собиралась. Но ты знаешь — жизнь такая суматошная — ничего не успеваешь сделать.
— Знаю! — ответил я. — Но, еще я знаю то, что ты можешь, если тебе, конечно, нужно — многое сделать. Вспомни, кто оттолкнул Татьяну Полнушку и сказал: «Оставь моего парня» — ты! — Зорова просто находилась в состоянии неведения и желала подобного шага от меня и ничего более.
— Да, я! — сказала она. — А сейчас мне трудно. Я не рассчитала свои силы. Максим, наш мальчик, неуправляем. Он очень похож на Николая Валентовича — охочий до девушек, но это еще, куда ни шло, если бы… — Зорова замолчала. — Я теряю его, — продолжила она. — У меня надежда лишь только на тебя! Поехали, ко мне, — сказала Светлана Филипповна, — или тебе нельзя, ты уже женат?
— Да, женат, женат на тебе. Наш развод ведь несерьезен. Так?
— Да! — ответила женщина.
— А как же твой иностранец? — спросил я, не удержавшись.
— Итальянец?
— Да, итальянец, — поправился я и резко взглянул бывшей жене в глаза.
— Он, не мой! — просто, без оправданий и ужимок ответила Светлана Филипповна.
— Но тогда объясни мне почему, когда я однажды, увидев тебя в вагоне метро, кричал: «Зорова, Зорова» — ты не ответила мне, почему? Что тебе помешало откликнуться?
— Вот пристал, — шутливо сказала Светлана Филипповна, — я не Зорова. Как ты это не поймешь. Владимир Зоров — первый муж моей матери и отец моего брата Алексея, он пропал на фронте. У моего отца Филиппа Григорьевича фамилия — Ямаев. Вот так! Моя мать не была с ним расписана. Да и сейчас он официально для нее пропавший сожитель и всего лишь. Мне не понятно выражение гражданский брак. Гражданский — я считаю это когда в ЗАГСе… — она помолчала, а затем продолжила: — Я думаю оттого, что моя мать носила фамилию — Зорова. Официально Зоров был ее мужем, и я долгое время была Зорова. А теперь я — Ямаева. Пойми — Ямаева! — она сглотнула слюну и продолжила: — Ссоры у нас в семье были из-за меня. Я была папенькиной дочкой, а фамилия у меня была не его. Свой долг перед отцом я выполнила. У меня теперь его фамилия. Раньше это сделать было невозможно. Сейчас другое время. — Я опустил голову, задумался. Теперь мне все стало ясно, отчего Филипп Григорьевич в отношениях с Марией Федоровной был неуравновешен и часто после выражений любви, неожиданно мог выйти из себя и наброситься на жену словно зверь. Зверем Мария Федоровна не зря его называла. Пусть и ласковый, и нежный, но зверь.
— Ну, ты как? Едешь ко мне? — перебила мои размышления Ямаева.
— Еду! — ответил я и тут же утонул в ее зеленых глазах. Она почувствовала и, схватив меня под руку, подтолкнула к выходу. Мы буквально выпрыгнули из вагона и двери закрылись.
Мы снова были вместе. Это главное. Нам было вдвоем хорошо. Максим должен был снова стать нашим сыном. Он, без меня успел приобрести незнакомые для меня черты. Я не знал, как сын меня воспримет. Все обошлось. Максим признал меня отцом.
— Пап, ты, что ли? — спросил Максим. — А кто же? — Я, конечно, — сказал я и потрепал парня по шевелюре.
— Ну, ладно вы оставайтесь, — сказал он. — Меня ждут, — и выскользнул за дверь.
Сын появился только утром. Ночь я провел вместе со Светланой: один на один. Мне трудно было начать серьезный разговор. Я оставил его на утро и то долго говорил ни о чем, потом, взглянув на часы, задал вопрос:
— Как ты думаешь, из-за чего мы разошлись? — и тут же сам на него ответил: — из-за квартиры, из-за нее. Да, квартира пригодилась. Сейчас в ней живет Инга, моя сводная сестра. Мой отец сделал для нее доброе дело, для нее, но не для нас с тобой. Ты, знаешь, мы могли и не встретиться! Хорошо, что все случилось так, как случилось. Теперь нам нужно решиться на следующий шаг — исправить нашу ошибку — снова расписаться и получить документ о браке. Я не желаю быть сожителем, хочу находиться в гражданском браке. Правда, как и ты, я под гражданским браком понимаю наличие записи в свидетельстве и отметки в паспортах.
Ямаева Светлана Филипповна молчала. Я не выдержал и, приподнявшись на постели, заглянул в ее зеленые глаза. Глаза вспыхнули и погасли.
— Я согласна с тобой, — сказала она, — мы должны быть вместе. Наше — это соединение должно быть как-то отмечено. Но я боюсь потерять свою фамилию. Вдруг вернется отец…
Я, хочу сказать ему: «Папа, папочка, я твоя дочь я, — Ямаева, Ямаева, а не Зорова!» Так что, не торопи меня! — продолжила разговор Светлана, не торопи. Мне необходимо обо всем подумать. На выходные, не знаю когда в субботу или же в воскресенье, я приеду к тебе, и мы что-нибудь решим. Хорошо?
— Хорошо! — прошептал я, поднялся, следом за мной из постели встала Светлана. Я торопился.
— Выпьешь кофе? — спросила моя бывшая жена и убежала на
