событиям. Наряду с этим его интересовали математические проблемы и естественные науки, которые он изучал в только что учрежденном университете Оксфорда.
В английской исторической литературе важную роль играли жизнеописания исторических деятелей. Роджера интересует то влияние, какое оказывали на события исторические персонажи, лично ему известные. С этой точки зрения были написаны биографии Генриха II и Ричарда I. Написанная французским хронистом Сугерием «Жизнь Людовика VI» несколько отлична по своему содержанию. Сугерий идеализировал своего героя, представляя Людовика идеальным христианским королем, который защищал свой народ от угнетателей-аристократов и был воплощением мира и справедливости.
Хроники крестовых походов занимают особое место среди исторических сочинений Запада. Гвиберт Ножанский, историк Первого крестового похода, Фульхерий Шартрский, Гильом Тирский, Уильям Мальмсберийский и другие авторы, писавшие о крестовых походах, были, без всякого сомнения, настроены некритично по отношению к крестоносцам. Крестовые походы и настоящее открытие для многих Востока разжигали интерес широкой читательской аудитории к новому материалу. Это был серьезный запрос историкам, писавшим на национальном языке. Вплоть до конца XIV в. англичане все еще писали на французском, бывшем языком двора и аристократии. Первым значительным произведением этого периода был «Роман о Роллоне» (Roman de Rou) нормандского поэта XII в. Васа, который был написан около 1170 г.; в нем прославляются первые нормандские герцоги и Нормандское завоевание Англии. Наиболее важным произведением исторической тематики на национальном языке является хроника «Завоевание Константинополя» де Вилардуэна. Были также биографии, написанные мирянами. Так, автором «Книги благочестивых речений и добрых деяний нашего святого короля Людовика» был выходец из аристократической семьи Жан де Жуанвиль.
Король Кастилии и Леона Альфонсо X Мудрый (1252–1284) поставил перед собой задачу дать образование своему народу и подготовил для своих воинов, пастухов и крестьян исторический сборник на испанском языке, в который вошла книга об истории Испании (Grande e General Estoria) и энциклопедия вместе с учебником юриспруденции (Las Partidas). Король сделал испанский язык (кастильский) государственным языком страны, это был первый романский язык, получивший подобный статус. Альфонсо поощрял развитие школьного образования, науки и истории. Тем самым он следовал культурным традициям мусульманских стран Востока, традициям, первоначально существовавшим в мусульманских эмиратах Испании и возрожденным Фридрихом II на Сицилии. Следует упомянуть, что эта либеральная и восточная культура развивалась под патронатом монголов; благодаря этому появились новые исторические труды, например «Сборник летописей» врача и ученого Рашид ад-Дина (1247–1318); вероятно, он был обращенным в ислам евреем. Рашид стал визирем ильхана Газан Махмуда, монгольского правителя Персии, который поручил ему написать всеобщую историю, работа над которой была продолжена при наследнике Газана. Рашид привлек к работе в качестве своих помощников двух китайцев, буддистского отшельника из Кашмира, монгола (как эксперта по генеалогии монголов), «франкского» монаха и несколько персов. Цель этого исторического сочинения, которое описывало мировые события, происходившие на большой территории от Китая до Англии, была просто грандиозной. Должно было пройти пять веков, прежде чем в Европе могло появиться нечто подобное.
В Германии были свои хронисты и составители анналов, однако основное внимание уделялось все же философии истории. Взгляды ученых Германии вплоть до XII в. отличались консервативностью. Старые общественные институты – Священная Римская империя и имперская церковь – упорно оборонялись, и сохранялось архаичное основополагающее понятие о гармонии между Богом, миром, человеком и всем сущим. Но при попытке объяснить и оправдать старый государственный строй возникли новые революционные идеи, что случается довольно часто. Что касается истории, то немецкие монахи, прелаты и теологи разработали новые исторические концепции и сделали из них выводы, которые выходили за пределы их понимания и намерений.
Кёльнский монах Руперт из Дойца, придерживавшийся крайне консервативных взглядов, чья писательская деятельность пришлась на начало XII в., представлял всеобщую историю как раскрытие в мире тайны Троицы. Гуго Сен-Викторский, немец по рождению, но живший в Париже, уже выступил борцом с идеей прогресса. Он задавал вопрос, действительно ли какой-то благотворный импульс тайно влияет на постоянную изменчивость человеческих дел и поступков, на возвышение и падение великих империй. Он закончил тем, что убедил себя в том, что медленно, но неуклонно наступает царство Христа. Существовала ли тогда причина рассматривать всеобщую историю в терминах прогресса? Подобную гипотезу открыто отрицали мыслители-катары, идеи которых находили себе приверженцев в Рейнской области. Они рассматривали историю как процесс постоянного упадка, наглядным примером чего служила история Западной Европы. Монаху Экберту из Шёнау принадлежит одна из ранних версий понятия «гнилой Запад». Этот миф был настолько пугающим, что Экберт записал свои предложения о том, каким образом можно защитить Запад, империю и церковь, и передал их своему бывшему однокурснику архиепископу Райнальду фон Дасселю, канцлеру императора Фридриха I.
Тем не менее пессимизм левых иноверцев нашел массовую поддержку даже среди мыслителей-ортодоксов. Его разделял даже Блаженный Августин, взгляды которого Павел Орозий донес до мыслителей Средневековья (его «История», увидевшая свет в V в., дала средневековым историкам основной материал для написания их сочинений). Это чувство, владевшее немецкими философами, сказалось и на духовных ценностях; оно прослеживается до Лютера и далее, можно сказать, до Шпенглера. Этот пессимизм во все времена сильно влиял на мировоззрение немцев; он выражался в их нежелании заниматься политической деятельностью и сопротивляться, как на индивидуальном уровне, так и в составе большого коллектива, политическому курсу, проводимому великими правителями и великими державами.
Среди тех, кто боролся с этой проблемой, были два писателя середины XII в., Герхох фон Райхерсберг и Отто фон Фрейзинг. Оба ужаснулись последствиям разрушительного конфликта между империей и папством, начало которому было положено спором между императором Генрихом IV и папой Григорием VII в конце XI в. Невозможно отрицать масштаб тех церковных бедствий и народных страданий, имевших место в Германии в результате этой борьбы. Единственный обсуждаемый вопрос касался будущего. Герхох, рукоположенный в пресвитера на приход в Баварии, представлял себе всемирную историю как процесс непрерывного распада и разложения. Работа, в которой он развивает эти идеи, называется «О четвертой ночной страже» (De cuarta vigilia noctis). В условиях долгой ночи варварства, когда вера погасла, а моральное разложение стало всеобщим, осталось совсем немного тех, кто продолжает свидетельствовать о свете; это стражи, избранные Богом. Четвертая стража началась со времени прихода Григория VII и будет продолжаться до Страшного суда. Именно в эту четвертую стражу церкви угрожает серьезный внутренний раскол. Алчность и властолюбие заставят даже пап сойти с истинного пути. Стражу будут нести всего лишь несколько «бедных людей Христа», горстка смиренных монахов и мирян.
Взгляды Герхоха разделяла Хильдегарда Бингенская, другой пророк эпохи упадка, чья слава еще в XII в. распространилась далеко за пределы Германии, достигла Англии и Исландии. Эта провидица рассматривала историю как прогресс
