с происходящим вокруг безумием, а старик в амулете, похоже, снова «уснул», хотя насчёт последнего Севастьян был не уверен.
– Эй, старик, ты ещё тут? – небрежно заговорил Севастьян.
– Ещё раз назовёшь меня стариком и сильно об этом пожалеешь.
– А мне терять нечего старик. Сколько ни думаю, как отсюда выбраться, ничего не приходит на ум. Может тут есть какой запасной ход? Как думаешь?
– Нет. Это комната именуется тюрьмой душ, она с четырёх сторон защищена письменами. Тут нет и быть не может запасного хода.
– Я вот понять не могу… ты глава касты, тогда почему оказался в тюрьме душ? Уже само название звучит как не самое приятное место.
– Таковы правила смертный. Если спустя века мой рассудок помутнеет, а воля ослабнет, письмена удержат мою душу от побега, не позволяя нарушить основополагающие принципы нашей касты. К тому же эти письмена защищают мой дух от любой внешней магии, на случай, если кто-то захочет воспользоваться моими знаниями в корыстных целях.
– И кто придумал все эти правила? О чём ни спроси, везде у вас правила или кодекс.
– Большинство правил описал лично я, именно поэтому вдвойне обязан их соблюдать. Тебе смертный не понять… сила нашей касты очень велика, а величие всегда искушало. Я создал столько правил лишь для того, чтобы максимально отгородить последователей касты от этого искушения. Ибо если они поддадутся искушению, то вовлекут в хаос не только касту, но и весь мир. Власть над смертью в опьянённых соблазном руках способна пошатнуть сами законы мироздания.
– Ты очень мудр старик… всё-таки не так плохо, что свои последние часы я проведу именно с тобой.
– Комплемент от неотесанного смертного… хотел бы я сказать, что польщён, но нет. Впрочем, и ты не так плох. Я видел много людей, находившихся на пороге смерти, и лишь единицы были способны сохранить смелость и гордость в свои последние минуты. Для этого нужно много мужества.
– Хм… комплимент от амулета, хотел бы я сказать, что польщён, но нет, – впервые за долгое время ухмыльнулся Севастьян. – Старик, мне не хватает мужества принять смерть… я очень боюсь. Но четыре человека моего отряда уже погибли и я ничем их не лучше. Будет даже немного несправедливо, если самые смелые погибли, а тот, кому по чистой случайности повезло уцелеть, продолжит жить.
– Неужели… ты бросил своих товарищей и убежал? – вдруг с интересом спросил Метвил.
– Нет… просто глава отряда поставил меня в середину, поэтому основной удар приняли мои товарищи. Я бы не убежал, клянусь… но в последние свои секунды глава отряда закинул меня в эту комнату.
– Достойная смерть… надеюсь, ты не опорочишь его память. Если ничего не придумаешь, не ожидай, пока жажда заберёт тебя в могилу. Умри в бою, как это сделал твой наставник. Сейчас и я бы предпочёл столь почётную смерть.
– Так что ж вместо такой «почётной» смерти ты стал амулетом?
– Теперь ты меня и амулетом называешь? Совсем скудоумный или прикидываешься!? Так или иначе, это всё моё легкомыслие. Тогда каста для меня была всем, я не пожалел даже вечности ради служения ей… всё думал, без меня не справятся. Но время идёт и теперь можно с уверенностью сказать, что обо мне все забыли. Получается, своим поступком я обрёк себя лишь на вечное заточение, однако нисколько не помог своей касте.
– Да уж… в какой-то мере мне повезло даже больше, чем тебе, – добавил Севастьян. – Но опять же, я верю тебе и верю в то, что твоя каста когда-то была известна по всему миру. Но сейчас большинство людей даже не верят в магию, или как там это у вас называется.
– Я знаю к чему ты клонишь… что-то произошло с кастой, и я верю тебе. Будь всё как прежде, там бы ходили не пауки, а последователи моей касты.
– И тебе даже неинтересно, что произошло?
– Трудно сказать… боюсь, спустя века, моё фанатичное усердие, как первого главы, слегка поутихло. Столько лет меня признавали, почитали, уважали, поэтому я стал чувствовать себя незаменимым и очень нужным в касте, отчего, в общем-то, и решился на бессмертие. Однако время показало, что после смерти моё существование стало лишним, это очевидно, ведь ты первый, кто меня пробудил, и то по чистой случайности.
– А вдруг это не ошибка? Вдруг сейчас самое время, для твоего пробуждения? Что-то в твоей касте пошло не по плану, ты ведь сам видишь, старик…
– Нет, это ошибка. Что бы ни произошло, меня вообще не должно быть здесь. Моё существование в таком виде, это всего лишь плоды моего высокомерия.
– Что ж… ясно. Приятно было поговорить Метвил. Чувствую, если останусь здесь ещё ненадолго, то начну потихоньку сходить с ума, а может уже сошёл, – усмехнулся Севастьян, вставая на ноги и доставая свой нож охотника. – Раз уж ты мне не можешь помочь, остаётся лишь пойти на прорыв и забрать с собой хотя бы парочку этих тварей.
– Знаешь, а ты мне нравишься, – внезапно изменил тон Метвил. – Есть у меня одна догадка… если, конечно, готов рискнуть.
– Думаешь, в такой ситуации я не готов рискнуть? – снова ухмыльнулся охотник. – Выкладывай, что там у тебя старик.
– Когда ты прикоснулся к амулету, что-нибудь изменилось?
– Кстати… да, изменилось. Я видел белые письмена на стенах и пауков видел за дверью, они тоже светились ярко-белым цветом. Но как только выпустил амулет из рук, всё это пропало.
– Так я и думал… мне не показалось. Твоё тело не только выжило после воздействия тёмной энергии, но и временно получило способности некроманта. Даже не знаю, что сказать.
– Ну… это хорошо ведь? – недоумевающе произнёс Севастьян.
– Обычный человек так не может, на это нет даже малейшей вероятности. Ты либо потомок моей касты… либо потомок королей Мэнгорна. Но оба варианта просто немыслимы.
– Согласен… неожиданно, – задумался охотник.
– Я не могу принять тебя в касту, это против правил… но зато правила не запрещают рассказать, что находится в сундуке, который рядом с тобой. Правда, ты должен принять несколько условий, прежде чем обретёшь силу некроманта.
– Каких?
– Во-первых: ты должен беспрекословно подчиняться моим указам, в случае необходимости будешь медиумом, моими руками и голосом. Во-вторых, ты поможешь мне узнать, что стало с кастой жрецов. И в-третьих, даже если наши пути разминутся, ты не должен рассказывать секретов моей касты, а также при встрече с неупокоенными освобождать их души.
– Первое правило меня что-то беспокоит. То есть, я должен буду стать твоей марионеткой? Меня такое не устраивает.
– Не волнуйся, я буду обременять тебя просьбами лишь в случае
