Книга Госпожа Сумасбродка - Фридрих Незнанский

Евгений решил наконец прекратить свое затворничество и позвонил Алене. И когда та откликнулась, позволил себе немножко нахальства и вальяжности в тоне:

– Ну как там поживает одна любящая девушка?

– Господи, – с изрядной долей скепсиса ответила Алена, – кого я слышу!… А я уж подумала: поматросил и бросил.

– Да как же я могу!

– А как все остальные.

– У тебя столько разочарований?! – ужаснулся Евгений.

– Так ведь известно, чего вам всем от нас надо! Мне еще вон когда старшие подруги говорили: все мужчины – подлецы. Им бы своего добиться. Им бы цветочек сорвать…

– Я искренне огорчен тем обстоятельством, что ты причисляешь и меня к этим низким подлецам. Хотя должен честно сказать: лично мне цветочек очень понравился.

– Ты такой же негодяй, как и все остальные! – хмыкнула Алена. – И готов рвать цветы букетами.

«Ага, это она на Таньку намекает…»

– Ну разве я виноват, Аленка, что такой уродился? Так прямо и тянет… на цветочную поляну. Устал, – добавил без всякого перехода. – Тут такое навалилось! Не представляешь… Вот и снова в командировку пора собираться. Там у нас, в краях далеких сибирских, серьезная каша заваривается. Поэтому и не звонил, ты уж прости.

– А, понятно! Мальчик просит накрыть ему перед отъездом веселую полянку?

– Нет, клумбы мне ни к чему, вполне достаточно хрупкой лилии.

– Батюшки, какие мы стали эстеты! Ну вали, черт с тобой, будет тебе лилия!…

– Ага, и кофе, и какава – тоже! Лечу на крыльях желания!

Он «прилетел», и встреча была точно такой же, как всегда, то есть вполне доброжелательной, в меру ласковой и обещающей. После нескольких дежурных поцелуев и чуть более тесных объятий, переместились в гостиную, где – знал Женя – были вмонтированы подслушивающие устройства. Разговор, видно, должен был идти под запись. Ну и пусть, именно это, если по большому счету, ему и требовалось. А вот если дело дойдет до интима, то Алена наверняка переменит место обитания. При всем ее цинизме у нее все-таки должно хватать и некоего самоуважения. Вон ведь даже у Таньки – и то достало. Правда, в определенный момент. И только с Юрой Гордеевым. Если тот, конечно, не соврал. Впрочем, ему-то зачем нужна неправда?

Алена быстро накрыла «полянку», как она заметила, принесла водочки, вина, несколько тарелок с разнообразными закусками.

– Ты ведь не торопишься больше сегодня? – Ее вопрос сам уже намекал на необходимость продолжения вечеринки.

– Никуда!

– Ну и прекрасно. Значит, – игриво улыбнулась она, – не будем торопиться рвать цветочки, да?

– А куда спешить?

– Верно, – согласилась она и уселась напротив. – Ну, если хочешь, можешь теперь рассказывать, что у вас там творится, – улыбнулась она и предложила ему наливать, – если это, конечно, не составляет какой-нибудь страшной государственной тайны.

– Да какая, к черту, тайна! – поморщился Женя и стал понемногу рассказывать о тех событиях, которые могут в ближайшем будущем произойти в Сибири, где столкновение интересов Деревицкого и Аронова вполне обещает привести к большому взрыву.

Было заметно, что Алена слушала Женю почти без интереса. Ну как люди смотрят последние новости по телевизору, когда их передают по десятку раз на дню. Вроде как с надеждой, что вдруг услышишь что-то новенькое из уст диктора, которому иногда доверяешь. Но, с другой стороны, Алене и не было никакого резона показывать свой интерес. Вероятно, все, что надо, записывается, а потом эту запись будут умные люди слушать, и не раз, чтобы отделить зерна от плевел. И решать, может ли подобная информация представлять интерес для службы господина Аронова. Ну и хорошо, пусть стараются. Женя и сам хотел выглядеть усталым и как бы проявляющим определенную осторожность. Пусть думают, что он чисто по-мужски доверяет Алене, но профессиональный долг его сдерживает. И если бы она его сильно попросила – этак ненавязчиво, подкрепив хорошей наградой, он бы, пожалуй, и согласился быть с ней пооткровеннее.

Сейчас, после всяческих событий, Евгений испытывал к этой женщине абсолютно конкретные и, кстати, лишенные любых сердечных чувств, исключительно плотские желания, и купить его на какие-то новые нежные признания она вряд ли бы смогла, даже если бы хорошо постаралась. Кажется, и она успела понять, что он слабо реагирует на ее красноречивые взгляды, как бы мысленно все еще пребывая наедине со своими проблемами. Выходит так, что одними поцелуями, пусть даже и страстными, тут не отделаешься. Да, впрочем, и для Алены, второй, чисто постельный, вариант был предпочтительнее. Не надо ничего выдумывать, играть, притворяться. Каждый охотно исполняет свою роль, и каждый знает цену этой роли.

И она, достаточно трезво проанализировав услышанное от Евгения, понимая, что и ему наверняка известны условия взаимной игры, обоюдных обязательств, – что ж они, нецелованные мальчики, что ли, там, на Лубянке, собрались? – решила не углубляться в кроссворды, а назвать некоторые вещи своими именами.

– Это любопытная информация, – сказал она, как бы останавливая не очень интересные соображения Евгения.

– В каком смысле? – удивленно поднял брови Осетров.

– В самом прямом. Ну, к примеру, знай тот же Аронов о готовящейся акции, он бы загодя принял свои меры. – Алена иронически-испытующим взглядов уставилась на Женю.

– А у него что, плохо поставлена информационная служба? У нас многим об этом известно. Не в деталях, естественно. Детали – они прерогатива того, кто занимается этой проблемой конкретно.

– Например, ты? – уже совсем ласково и призывно улыбнулась Алена и сделала вид, что не поверила.

– А что ты видишь в этом странного? – сыграл напыженного гуся Евгений.

– Молчу! – воскликнула она. – Так вот, значит, куда ты летишь?