он закончит своё собрание.
Бай Сюинь развернулась и ушла. Она сама не знала, куда идёт, но ей надо было двигаться, чтобы хоть как-то отвлечься. Она снова чуть не потеряла контроль. Из-за усталости, волнения и отсутствия сна в последние дни в голове всё смешалось, сведя все мысли к одной — его нужно найти во что бы то ни стало. Когда Бай Сюинь снова наткнулась на пагоду, к которой неизбежно приводили все дороги, то поняла, что просто ходит кругами. Поэтому она двинулась вперёд и зашла внутрь, обнаружив, что пагода оказалась буддийским храмом. Древесный запах благовоний успокаивал, а большая позолоченная статуя Будды, казалось, говорила, что все мирские тревоги позади. Наконец, старейшина Бай смогла расслабить затёкшие от напряжения плечи. Она подошла к алтарю и зажгла благовония, а потом, сложив ладони, произнесла короткую молитву. Здесь, за закрытыми дверьми были слышны лишь тихие песни монахов, молившихся у одной из стен о спасении мира. Бай Сюинь отошла к противоположной стене, чтобы никому не мешать, и села на деревянный пол. Погрузившись в глубокую медитацию, она отрезала все чувства от мира и начала выравнивать потоки энергии внутри себя. Всё оказалось намного хуже, чем она думала — трещины на её духовном ядре стали гораздо глубже, чем раньше, и в скором времени могли добраться до его сердцевины. У неё не было эликсиров, чтобы сдержать процесс разрушения, поэтому она могла лишь надеяться, что успеет найти Да Шаня и вернуться в орден, прежде чем станет слишком поздно. Годы уйдут на залечивание ядра и его восстановление.
Старейшина Бай не знала, сколько времени провела в медитации, но почувствовала, что кто-то стоит рядом, и открыла глаза. Перед ней мялся всё тот же слуга, который не знал, как потревожить бессмертную заклинательницу.
— Левый страж Его Высочества окончил совет и ожидает вас в павильоне Благоденствия и чистоты, — поклонился он.
Когда Бай Сюинь вышла на улицу, то обнаружила, что день уже клонился к закату и низкое солнце заливало дома и улицы рыжим светом. В одном из просторных залов павильона наследного принца уже был накрыт стол.
— Прошу госпожу бессмертную присоединиться к моей скромной трапезе, — улыбнулся левый страж.
— Вы слишком вежливы, — ответила Бай Сюинь.
Она была из тех людей, которым от волнения кусок в горло не лезет, поэтому последние дни вынужденного поста она провела без каких-либо неудобств. И сейчас аппетита у неё совсем не было, но ради приличия она положила в свою тарелку немного овощей.
— Вам не нравится еда? Такие блюда вам не по вкусу? — участливо спросил левый страж. — Я слышал, что некоторые бессмертные мастера могут есть лишь духовные растения и редких животных.
— Не совсем, — Бай Сюинь вяло потыкала палочками в зажаренный кусочек корня колоказии. — Духовные растения и животные могут быть полезны для совершенствования, поэтому такая еда предпочтительна, но из-за редкости и высокой стоимости даже главы орденов не могут питаться так постоянно.
— Если вам не нравятся эти блюда, я попрошу повара приготовить что-то на ваш вкус.
— Нет нужды, — отложила Бай Сюинь палочки. — Я просто не голодна. Мне бы хотелось поскорее закончить дела и вернуться к своим ученикам. Ни в лазарете, ни среди тех, кого собрал ваш слуга, человека, что я ищу, не было. Не было его также и среди павших в Красном ущелье. Полагаю, что и из крепости Хэйши он сам уйти бы не смог. А значит, он должен быть где-то здесь.
Левый страж тоже отложил свои палочки и тяжело вздохнул.
— Мне жаль, но я вам уже говорил — из тех, кто вернулся, выжили не все.
— И что вы сделали с телами? — сузила глаза Бай Сюинь.
— Сожгли, разумеется. Местность здесь каменистая, копать могилы было бы тяжело, а оставлять на такой жаре тела внутри крепости нельзя.
— Эта местность и правда каменистая, поэтому деревьев здесь мало. Чтобы сжечь тело нужно не меньше шестисот цзиней[1] сухой древесины. При таком количестве погибших людей вам бы пришлось везти дрова аж с центральных лесов. Но сегодня у меня был шанс осмотреть крепость, и я не увидела здесь огромных складов с дровами для погребения.
Бровь левого стража дёрнулась, но он сдержался и выдавил улыбку.
— С вашей наблюдательностью вы могли бы работать в разведке. Никогда не думали пойти на службу к Его Величеству? — рассмеялся он, а потом снова стал серьёзным. — Мне нет смысла лгать вам, госпожа бессмертная. Или прятать обычного солдата. Он ведь даже не обученный профессиональный воин, какой в этом смысл?
— Верно, ценность его не в силе или навыках, — задумчиво протянула Бай Сюинь. — Поэтому я вижу два варианта. Первый — с ним что-то случилось, и вы хотите это скрыть. Одно дело, когда солдата убивает враг, а другое, когда он умирает из-за чьей-то неосторожности. Например, по вине командующего состава. Разумеется, такие вещи проще скрыть, чем признаться и понести наказание по законам страны.
— А второй вариант?
— Вы тянете время, чтобы я задержалась здесь подольше. Уверена, вы знали, что в лазарете его нет, но отправили меня туда. Рассчитывали, что я проникнуть жалостью и пойду убеждать главу моего ордена присоединиться к войне?
— Вы меня поймали, — рассмеялся левый страж и примирительно развёл руками. — Была такая надежда, хоть вы и бессмертная, но ничто человеческое вам не чуждо. Видя, как страдает столько людей, как вы сможете просто забыть об этом?
— Не смогу, вы правы, — кивнула Бай Сюинь. — Но людям не обязательно страдать. Закончите войну. Просто сдайтесь, отдайте этот кусок мёртвой земли государству Лэй, и всё закончится. Мужчины смогут вернуться к своим семьям, и в стране наступит мир.
— Невозможно, — покачал головой левый страж, — мы не можем отступить.
— Полагаю, дело в нежелании Его Высочества третьего принца потерять расположение Императора, — сузила глаза Бай Сюинь.
Лицо левого стража дёрнулось и с него разом слетела всё напускное дружелюбие.
— Я служу Его Высочеству и выполняю его приказы,
