должен победить этот достопочтенный мужчина, — он указал рукой на гостя, так и стоявшего у двери.
— Кто это, месье Колиньи? — спросил Винсент, внимательно разглядывая гостя.
— Теодор Нотт, в прошлом выпускник Хогвартса, видный учёный на Британских островах.
— А если он не победит на выборах? — Селена перевела взгляд с одного стоящего мужчины на другого.
— Тогда замок Шармбатон непременно зальют кровью псы Кристины Фавр де Поль, — голос Колиньи звучал по-будничному, он пожал плечами и снова развернулся к окну, — Великим Родам будет жаль допустить такое зверство, но они ничего не смогут поделать.
— Месье угрожает нам? — в голосе Доротеи прозвучал вызов.
— Нет, — мужчина в белом костюме покачал головой, не поворачиваясь, — Я просто излагаю возможный сценарий. Для победы мы должны забыть про Серафиму и про Али Демира, их присутствие на нашей стороны должно быть вымарано.
— Почему тогда мы должны выбирать британца? — подал голос Винсент.
— Вы можете отказаться, — пожал плечами Колиньи, — Нам всем будет жаль, что после этого случится трагедия. Но мы не запрещаем кому-то из вас, господа деканы, участвовать в этих выборах в качестве кандидата. Возможность выбора важна.
— Чем же Вы тогда отличаетесь от этой валлонской сучки? — вспыхнула Доротея, вскочив на ноги, — Вы точно также указываете нам, что делать, но она хотя бы не угрожает нам смертью.
— Не спорьте с волей Великих Родов, мадам Лучиано, — Мишель, не оборачиваясь к деканам, направился к двери и остановился возле Нотта, — Надеюсь, Шармбатон будет благоразумен. А с Кристиной мы разберёмся, пока она в Берлине одна.
Теодор кивнул, открыл молодому человеку дверь и вышел вслед за ним, оставив деканов в кабинете одних.
***
(20 августа)
В кабинете Салтыкова был тот стиль производственного хаоса, который знающий человек с лёгкостью бы определил, как “рабочая обстановка”.
На столе была расстелена большая карта Германии, прижатая в районе Шлезвига массивной латунной пепельницей, в которой громоздились горкой окурки и пепел от сигарет. На Саксонии и части Чехии лежали распечатки с уличных камер наблюдения, на их были какие-то люди в униформе и техника в порту. Под Баварией находилась пухлая тетрадь, раскрытая на странице с каким-то ближневосточным оккультным символом в окружении арабской вязи и множества карандашных пометок русским почерком, непонятным с первого взгляда. Ниже, на ближайшем ко входу краю стола громоздились планы помещений и городской застройки. На территории Франции, заняв и часть Саара, стояла ополовиненая бутылка коньяка и пустой стакан. Поверх Померании располагалась чашка с остатками кофе, капли со стенок которой уже успели скатиться вниз и запачкать карту.
Михаил Романов, зажав в зубах сигарету и приложив линейку к Вестфалии и Пфальцу, делал красным карандашом пометки вдоль автодороги. Иван Лисицын стоял напротив: в одной руке у него был стакан с коньяком, а в другой — машинописный текст, который он внимательно читал. Эдуард Рихтер сидел позади него на диване, смотрел в свой смартфон, делая пометки в листе, лежавшим перед ним, иногда косясь на коньяк на подлокотнике. Во главе стола, заложив руки за спину и зажав в зубах трубку, стоял Свят Салтыков и смотрел на карту, напряжённо о чём-то размышляя.
Отворилась дверь, в кабинет зашёл Виктор Шваниц, поведя рукой перед собой, чтобы немного разогнать скопившийся в воздухе дым:
— Я вас оставил на два часа, а здесь уже можно топор вешать.
— Присоединяйся, — Свят Вениаминович усмехнулся, вынул трубку изо рта и жестом пригласил его к столу.
— Вижу, у вас есть план, — произнёс немец, подходя к столу и глядя на ворох бумаг на карте, — И судя по всему, не один.
— Выпьешь? — Романов распрямился и кивнул на бутылку.
— Как я понимаю, без пол литра здесь не разобраться? — усмехнулся тот и кивнул.
Салтыков отошёл к раскрытому шкафу, достал оттуда стакан и графин, наполненный чем-то тёмно-коричневым:
— Если не боишься, могу предложить напиток по бабушкиному рецепту, — он протянул стакан гостю.
— Наслышан я об этой бабушке, — он усмехнулся, забрал стакан и плеснул туда коньяку, — Так что предпочту что-то более безопасное для немецкого организма.
— Витя, если ты думаешь, что там коньяк, то я тебя должен огорчить, — Романов снова склонился к карте и говорил не отрываясь от неё.
Шваниц внимательно посмотрел на коричневый напиток, поболтал его и залпом выпил. На языке остался пряный травяной вкус, горло обожгло, но тут же по телу начало разливаться приятное тепло:
— Рассказывайте.
— Сначала ты, — Салтыков поставил графин на карту, — Только не говори, что Берлин до сих пор ждёт армию Венка[1].
— Байрсброн разгромлен, — немец поставил свой стакан на стол, — Али Демир занял больницу и офис мракоборцев, который примыкает к зданию. Внутри находится по меньшей мере полсотни заложников, включая полтора десятка детей. Точное число пока сказать трудно. При обороне погибли все ваши и, судя по телам, которые турки вытащили во двор, десять наших волшебников. В основном погибшие мужчины, среди тел, мы смогли опознать лишь двух женщин, одна из них медик.
— Как я понимаю, это вы издали наблюдали, к туркам пока никто не ходил? — Лисицын положил листок бумаги на стол и посмотрел на мракоборца.
— Да, пятерых Демир казнил перед крыльцом и бросил их тела там же.
— Численность банды известна?
— Нет, — покачал головой Шваниц, — Десять боевиков с автоматическим оружием постоянно находятся во дворе, охраняют периметр, число внутри здания сказать трудно.
Лисицын достал из вороха листов план городской застройки и положил перед ним. Немец кивнул, взял карандаш, лежавший там же на столе и начал делать пометки:
— Вот здесь ваш сгоревший бтр, они загнали во двор пикап с пушкой и установили его рядом. Вот тут, — он указал на схеме, — Они поставили свои микроавтобусы, всего три штуки. Вот тут стоят их брошенные пикапы с пулемётами.
— Они их на площади оставили? — Салтыков выпустил в воздух облако дыма.
— Автомобилей у них было предостаточно, только большую их часть, видимо, пришлось бросить, — Виктор поднял глаза от плана, — Они входили в город тремя группами. Судя по тому, что сказали горожане, не попавшие в лечебницу, одна из групп, два джипа и пикап с пулемётом, выехала на ваш штаб, где и была практически полностью уничтожена. После этого, как я понял, Куприянов отвёл оставшихся ваших в лечебницу. Уже затем на лечебницу с противоположного края выехала ещё одна группа, по числу примерно такая же, как первая, — Виктор посмотрел на Салтыкова, — Атака была отбита с большими потерями для нападавших, вот с этой стороны площади до сих пор стоят автомобили, — мракоборец сделал пометку на плане.
— У вас там что, наблюдатели были? — Романов распрямился и долил из
