Все больше рассуждений о политике. Хорошо! И в казармах: сухо, побелено, железные кровати, постельное белье, двери-окна исправны. В каждом эскадроне ленинские уголки.
— Так уж все и прекрасно у твоих конников? — спросил Ворошилов.
— Ну, не все. В одном эскадроне красноармейцы не взяли с собой ложек — комэска и комвзводы прохлопали. Труба на обед, а они — хоть пятерней… Да и многие молодые еще не сели в седло, ездят на балансе. Смотрел я, как рубят лозу. Слабоват удар, запаздывают.
— Показал молодежи, как надо рубить?
— Показал, — удовлетворенно проговорил Семен Михайлович. Обернулся к сидящему рядом Блюхеру: — Проверял я внутренние наряды в кубанском полку, В первом эскадроне дежурный спал, дневальный был одет не по форме. Во втором эскадроне дежурный не знал, сколько оружия в расходе и у кого… Непорядок. Обрати внимание на кубанцев, Василий.
— Непременно, — кивнул Блюхер. Посмотрел на укутанную в снега беспредельную даль. — А знаешь, Семен Михалыч, недалеко время, когда будем мы прощаться с кавалерией.
— Загнул, Константиныч! Армия — да без кавалерии? Ты знаешь, что такое конь? Хорошая, сытая, выносливая, резвая лошадь? Не боец ей, а она бойцу смелость в атаке и уверенность придает, в опасности спасает его! Помнишь, Клим, как прислали к нам в конармию, в дивизию Апанасенко, комиссара, городского? Хороший был товарищ, из рабочих, да коней не видал. Дал я ему лошадь, сам подобрал. Так она идет, идет, услышит, что снаряд летит, — и в сторону. Даже меж пуль виляла!.. Не смейся, это только наполовину шутка. А мой Казбек?.. Да я душу за него сатане готов был отдать! Два раза ранило его подо мной. А тут я как-то приказал разобрать седло — в нем еще шесть пуль. В меня ни одна не попала. А вторая моя лошадь, Дезертир? По всем фронтам гражданской прошла. — Сердито глянул на Блюхера: — Не-ет, без кавалерии не может быть армии! Подтверди этому Фоме неверующему, Клим! Ведь ты тоже носишь синие кавалерийские петлицы!
— Странная кличка у коня командарма, — легко подтрунивая, удивился Блюхер.
— Забавная история, могу рассказать, — воодушевился Буденный. — У Маныча схватился я с беляком-полковником один на один. Он от меня, я за ним. Стрелять боюсь, в коня попаду, а конь, сразу, приметил, — то, что надо! Догнал. Вплотную, чтобы за повод схватить можно. Схватил!.. Ну, словом, достался мне полковничий конь. Прекрасной донской породы. Отличный конь! Но какая у него кличка? Над беляком уже вороны кружат… Мой ординарец говорит: «Что это за лошадь без клички? Все равно, как человек без имени». А тут как раз начался огневой бой. Я отдал ординарцу повод, сам поднялся с биноклем на бугор. Артиллерия белых бьет. Как шарахнет метрах в тридцати! Конь рванулся, ординарец не удержал. Пришлось ему гнаться за моим трофеем верст двадцать. Насилу догнал. Привел. Я коня и пожурил: «Ты чего ж, дезертир, бросаешь хозяина на поле боя?» А потом слышу, как ординарец покрикивает на него: «Но-но, Дезертир, не балуй!» Так и приклеилась кличка.
Он улыбнулся, согретый воспоминаниями о давнем. Но тут же с досадой покрутил усы:
— Говоришь: прощаться? Да как может кавалерия распрощаться с лошадью? Надо бы знать, военачальник, что хороший боец беспокоится о лошади, кормит и поит ее прежде, чем сам попьет-поест. Не только первой накормит — еще пайком своим с ней поделится!
— Я сам в гражданскую три года не слезал с коня. И в Китае тысячи километров одолел в седле, — сказал Блюхер. — А все равно достаточно скоро, еще на нашем с тобой веку, Семен, кавалерия исчезнет как род войск: наступает век моторизации и механизации. Для танка и самолета конь — беззащитная мишень. И куда ему до таких скоростей, таких расстояний?.. Победы в грядущей войне будут зависеть от мощи огня, от толщины брони, от взаимодействия войск, рассчитанного на минуты. Вместо лошадей будут танки.
— Видели мы сейчас, как твои танки засели в овраге! — не сдавался Буденный, разозлившись уже не на шутку. — Там, где твои танки засядут, конники всегда пройдут! Да и что, будет у тебя столько танков, сколько у меня лошадей?
В спор вмешался Климент Ефремович:
— Танки — танками, кавалерия — кавалерией. Пока до танковых дивизий и армий доживем, много воды утечет. У тебя вот на весь округ — одна танковая бригада. Да и машины слабоваты. Как твое мнение, Василий Константинович, за каким танком будущее — за гусеничным или колесно-гусеничным?
Вопрос не праздный. Пока еще РККА обеспечивалась в основном купленными на золото за рубежом бронированными машинами: советские конструкторы лишь опробовали первые модели отечественного танка. И в заинтересованных кругах шли ожесточенные споры: одни были сторонниками гусеничного, уже проверенного на полях боев, другие доказывали, что будущее — за колесно-гусеничными, универсальными, объединяющими в себе и танк, и бронеавтомобиль. На колесах он мчится по дорогам, а на пересеченной местности надевает «калоши» — траки. За границей выпускались гусеничные, хотя многие фирмы усиленно разрабатывали и универсальные: во Франции танк «Рено», американский «Кристи», английский «Уолслей», итальянский «Ансальдо». Какой же тип машины избрать для вооружения Красной Армии?
— Я могу судить не как инженер, а как командир, — ответил Блюхер. — Универсальная машина упростит обучение экипажей, облегчит снабжение и ремонт.
— Инженеры тоже доказывают преимущества колесно-гусеничного… — задумчиво проговорил Ворошилов. — Но я что-то сомневаюсь: не получится ли кошкособака? Как надевать гусеницы на колеса под огнем? Вылезать из-за брони всем экипажем?
— Тоже резонно. Но такие ли, сякие ли, а танки нам нужны. Много танков. И много самолетов.
Семен Михайлович участия в разговоре не принимал. Сидел, отвернувшись к окну. Обиделся за своих конников.
Блюхер же вспомнил недавний, еще на отрядных учениях, эксперимент с «охотой» самолета на танки, рассказал о нем.
— Теперь, когда переходят от дерева и перкаля к металлу и в самолетостроении, могут появиться удивительные аэропланы: на тысячи километров полетят, повезут тысячи килограммов бомб. Видел я в Китае английские и американские самолеты. Жмут сейчас они на авиацию. И нам нельзя отставать.
Ворошилов, соглашаясь, кивнул:
— Конструктор Поликарпов показывал нам на Реввоенсовете модель. Обещал, что скоро поднимет в воздух свой аэроплан. Любопытный проект. Говорит, что за границей ничего похожего нет — заткнем за пояс англичан да американцев. Но знали бы вы, друзья, сколько все это стоит! Вот ты, Василий Константинович, говоришь: «переходят к металлу». А где нам его взять? Не чугун авиаторам нужен — алюминий! А для того, чтобы получить килограмм алюминия… — Он досадливо махнул рукой. — Построим самолеты. Но для них нужны аэродромы, тяжелые самолеты где попало не посадишь. А кто расчищать будет? Местные жители, лопатами да топорами? Нет, специальные саперные части нужны. Да и
