пальцами мой подбородок, и наклонился, чтобы прошептать мне на ухо.
— Это твоя единственная халява. Как только я раздену тебя, единственное имя, которое я хочу услышать от тебя — это мое. Тебе нужно вознести молитву, когда я заставляю тебя кричать? Я хочу, чтобы это относилось ко мне.
Он прижался своими губами к моим в еще одном обжигающем поцелуе, обе его руки скользнули вниз по моим бокам, чтобы схватить меня за пояс. Я заскулила, когда он отнял свой рот, но звук превратился в судорожный вздох, когда он опустился на колени, одним плавным движением стягивая с меня шорты и трусики.
Я была полностью обнажена ниже пояса, и он не просто видел меня обнаженной, его лицо было буквально в нескольких дюймах от упомянутой наготы. Я напряглась, сжав бедра вместе, чтобы спрятаться, но это только принесло мне жгучий шлепок по ягодице.
— Ой!
Он обхватил рукой мое левое колено, вытаскивая мою ступню из мятой одежды и закидывая ее себе на плечо. Откинув голову назад, он беззастенчиво рассматривал меня, его глаза были темнее, чем я когда-либо видела их раньше. Казалось, он пытался запечатлеть мой образ в своем сознании, и я никогда в жизни не чувствовала себя более незащищенной — или более возбужденной.
Он обвел мой клитор большим пальцем, наблюдая за движением с той же интенсивностью, с какой делал все остальное. — Это мое.
Обведя в последний раз, он скользнул большим пальцем вниз по мне, пока не встретился с моей попкой, распределяя мою влагу по краю, прежде чем вернуться обратно. Возможно, в тот момент у меня были яркие галлюцинации.
— В следующий раз, когда ты промокнешь надо мной, тебе лучше сесть мне на гребаное лицо, пока я не почувствую, как моя душа покидает тело и выходит наружу, — потом он набросился на меня.
От первого прикосновения его языка мой позвоночник выгнулся дугой, и когда он провел кончиком вокруг моего клитора, моя голова откинулась назад, когда я тяжело задышала. К третьему толчку этого вещества внутри меня я уже не просто видела звезды, я составляла карту целых гребаных созвездий.
Балансируя только на одной ноге, я запустила пальцы в его темные волосы, сжимая их у корней, чтобы не упасть. Казалось, он не обращал внимания на боль. Во всяком случае, он ускорился.
Он снова погрузил в меня два пальца, сосредоточившись на моем клиторе, облизывая и посасывая его, пока мои чувства не смешались, и я не начала слышать запахи и видеть вкусы. — О, черт, я собираюсь…
— Сделай это, — его слова вибрировали у меня внутри, а затем он сильно пососал.
Я сломалась, сжимаясь вокруг него и выкрикивая его имя среди множества бессвязных звуков. Он никогда не прекращал своих ласк, позволяя мне скакать на его лице, как животному, пока я разваливалась на части.
— Срань господня.
— Детка, это было даже не наполовину, — он лизнул меня в последний раз, до упора кончиком языка, прежде чем встать и обнять мою голову.
Я посмотрела в его глаза, и желание, и привязанность, с которыми он смотрел на меня в ответ, заставили меня почувствовать себя сильной. Я протянула руки и обхватила запястья, обрамляющие мое лицо. — Тогда дай мне остальное.
Его ноздри раздулись, и он нежно поцеловал меня в уголок губ. — Я хочу этого. Я хочу тебя так сильно, что мог бы видеть сквозь эти чертовы штаны, но сначала мне нужно убедиться, что ты кое-что поняла.
— Хорошо.
— Здесь я возьму все под свой контроль, потому что мы оба знаем, что тебе это нужно, чтобы отвлечься. Я изучу твое тело лучше, чем свое собственное, и заставлю тебя извиваться и умолять меня о большем.
Он провел большими пальцами по моим щекам и вниз по линии подбородка, чтобы надавить на подбородок, заставляя мои губы раздвинуться. — Но за пределами этой комнаты, Мэдди, я, черт возьми, принадлежу тебе. Я буду поклоняться самой земле, по которой ты ходишь, если ты только позволишь мне.
Сократив расстояние, он поцеловал меня, и это было нежно и основательно. Он прижимался ко мне до тех пор, пока я не почувствовала вкус не только себя на его языке, но и его души.
Он оторвал свой рот только на время, достаточное для того, чтобы стянуть мой топ через голову, а затем снова оказался на мне. Его руки двигались вверх и вниз по моей спине, притягивая меня к себе и прижимая мой живот к твердой выпуклости.
Нырнув под его рубашку, я провела пальцами вверх по его торсу, чувствуя каждую пульсацию мышц, пока поднималась к его груди. Я подняла его рубашку достаточно высоко, чтобы мельком увидеть его соски, ожидая, когда он поднимет руки и позволит мне снять ее полностью.
Но он не сдвинулся с места, помешанный на контроле, очевидно, воспринял его заявление всерьез.
Я надулась. — Я хочу чувствовать тебя.
Когда он все еще не двигался, я прижалась открытым поцелуем к ложбинке между его грудными мышцами, высунув язык, чтобы попробовать его кожу на вкус. Он вздрогнул, его руки опустились на мою голую задницу.
Я отказываюсь быть единственной обнаженной. Продолжая целовать его кожу, я прокладывала себе путь по мышцам, пока не достигла своей цели. Впившись ногтями в его бока, я обвела языком его сосок, прежде чем резко втянуть его в рот.
Он потерял себя. Заведя руку назад, он стянул рубашку через голову, бросив ее на землю. Я скользнула жадным взглядом по его коже, безуспешно пытаясь сдержать улыбку.
— Продолжай дарить мне эту дьявольскую ухмылку, и через минуту ты будешь есть что-нибудь еще.
Мое естество расплавилось, влага скапливалась между моих бедер, умоляя о том, что он мог мне дать. Я прижала их друг к другу, на этот раз не для того, чтобы спрятаться, а чтобы обеспечить себе хоть какое-то трение.
— Обещаешь?
Его руки обхватили мою попку, и он приподнял меня, обхватив мои ноги вокруг своей талии и яростно целуя, пока нес на кровать. Я думала, он уложит меня и переползет через меня, но он этого не сделал. Вместо этого он швырнул меня на матрас, как мешок с мукой, и у меня вырвался испуганный смешок.
Его ухмылка исчезла, и он уставился вниз, как будто только что увидел проблеск рая. — Этот гребаный звук.
Его пальцы потянулись к поясу, и я жадно наблюдала, как он стягивает с ног спортивные штаны и боксеры.
Мои глаза были прикованы к его твердой длине, наблюдая, как она вытягивается во весь рост,
