class="p1">Я отрицательно покачал головой. Ассистент Альберта Павловича хотел было что-то сказать, но его опередил Вяз.
— Хорошо! — произнёс начальник управления физической защиты с лицемерным смирением. — Видит бог, я не хотел выносить сор из избы, но вы не оставляете мне выбора. Так вот: Пётр Линь во время своей командировки в столицу проявил преступную халатность, которая стала причиной гибели заведующего первой лабораторией и выдающегося учёного господина Вдовца! Довольны?
Сергей в изумлении захлопал глазами, ну а меня так просто смутить не удалось.
— Очень интересно! А позвольте поинтересоваться, кто отправил меня в командировку? Может быть, Бюро? Так нет, ректорат! — быстро произнёс я, опасаясь быть перебитым. — И в каком качестве меня отправили в командировку? Как сотрудника Бюро? Нет, как лаборанта! Какая цель была прописана в командировочном удостоверении? Охрана господина Вдовца? Нет, всего лишь его сопровождение в качестве ассистента! Откуда бы взяться халатности, тем более — преступной?!
Удивительное дело, но заткнуть меня не попытались, Вяза ответный выпад оставил совершенно равнодушным, а оперативник так и вовсе злорадно ухмыльнулся.
— Ишь как юлит! Будто уж на сковородке!
— Я бы попросил вас! — возмущённо глянул на него Сергей.
— Жену свою просить будешь! — прозвучало в ответ.
Ассистент Альберта Павловича задохнулся от возмущения и пошёл красными пятнами, но, прежде чем успел хоть что-либо произнести, новый удар нанёс Вяз.
— У нас имеется копия распоряжения, которым Петру Линю предписывалось обеспечивать безопасность господина Вдовца!
Сергей уставился на меня, а я сообразил, о каком именно документе идёт речь, и не удержался от страдальческого вздоха.
— Не выиграл, а проиграл и не в карты, а на бегах, — негромко процитировал после этого бородатый анекдот.
— Есть что сказать по существу? — уточнил директор, хмуря брови.
— Если речь идёт о внутреннем распоряжении республиканского идеологического комиссариата, то согласно оному мне давалось право задействовать сверхспособности для обеспечения безопасности господина Вдовца, а вовсе не вменялась в обязанность его охрана. К тому же я не являлся и не являюсь сотрудником комиссариата, там в любом случае не могли ничего мне поручить. Любое такое поручение ничтожно с юридической точки зрения. И это даже если не брать в расчёт то обстоятельство, что в момент покушения на господина Вдовца я находился в другом месте.
Ассистент Альберта Павловича насупился.
— Господа! Это просто возмутительно! Я не вижу никаких оснований для увольнения своего подопечного!
Вяз резко бросил в ответ:
— Оснований — хоть отбавляй! Каждый сотрудник Бюро должен сохранять бдительность двадцать четыре часа в сутки! Это вопрос профессионализма! Не говоря уже о том, что в отношении гибели Вдовца до сих пор продолжается следственная проверка и по нашей информации рассматривается в рамках неё и вопрос о халатности!
— Фактически под видом борьбы за чистоту рядов вы желаете избавиться от человека до признания его виновным! Запрягаете телегу впереди лошади! — возмущённо выкрикнул Сергей. — А ведь самое большее, что тут можно сделать, это отстранить его от службы до окончания следствия!
Хозяин кабинета хмыкнул и сказал:
— Разумно. Увольнять не будем, временно отстраним. Андрей Сергеевич?
— Не возражаю, — легко согласился с таким решением Вяз. — Только хочу заметить, что человек с подмоченной репутацией не может представлять Бюро в студсовете! Это дискредитирует и нас, и дисциплинарный комитет, при котором он состоит секретарём. Я требую его незамедлительной замены!
— Есть на примете достойный кандидат? — уточнил директор.
— Есть, — подтвердил Вяз. — Выдвинем молодого специалиста из оперчасти.
Я будто прямой в голову пропустил, до того неожиданно всё произошло. Такая обида накатила, что небо с овчинку показалось и взвыть захотелось. А когда совладал с эмоциями и решил высказаться в свою защиту, то безнадёжно с этим опоздал — нас попросту выставили в приёмную.
Окончательно я пришёл в себя уже только в коридоре, там и напустился на Сергея:
— Ты что творишь? Ты вообще на чьей стороне?!
— А что такое? — захлопал тот глазами. — Альберт Павлович сказал, что главное увольнение по порочащим обстоятельствам предотвратить! А отстранение ты в любом случае не оспоришь! Имеют право!
Захотелось со всех сил хватануть кулаком по стене, но побоялся пробить ту насквозь, сдержался.
— Да закончится следствие и восстановят тебя на службе! — утешил меня Сергей. — Не принимай близко к сердцу!
Объяснять ему что-либо не было никакого смысла, и я отправился поговорить по душам с Альбертом Павловичем. Тот оказался на месте, внимательно выслушал доклад ассистента, похвалил его и отпустил, после обратился ко мне:
— Ну а ты что скажешь?
На языке у меня так и вертелось крепкое словцо и даже не одно, пришлось обуздывать эмоции, вот и произнёс совсем не то, что собирался сказать изначально:
— Смотрю, вас орденом пожаловали! Это каким, если не секрет?
И в самом деле — лацкан пиджака куратора отмечала орденская розетка, только не солдатского креста и не рубиновая капелька «Знака Почёта», а совершенно незнакомая на вид.
— Орден Республики вручили по совокупности заслуг, — пояснил Альберт Павлович. — Но вернёмся к нашим баранам. Ты чем-то недоволен?
— Вы зачем со мной этого дундука послали?! — взорвался я. — Меня из-за него от службы отстранили! Вам самому сходить сложно было?!
Куратор откинулся в кресле, сложил на животе руки и его округлое лицо приобрело на редкость благостное выражение.
— Спасение утопающих — дело рук самих утопающих, разве не об этом вы условились с господином Перваком? — заметил Альберт Павлович. — Никакого административного ресурса! Было такое?
Я упёрся кулаками в стол и навис над ним, но не нашёл что сказать и опустился на стул.
— И от службы тебя отстранили не из-за этого, как ты выразился, дундука, а по причине настоятельного желания господина Вяза. Напомнить, из-за чего он на тебя зуб заимел? — сыпанул куратор соли на мою душевную рану и усмехнулся. — Так-то вот!
— Легко вам говорить! — пробурчал я.
— На надутых воду возят, на сердитых — кирпичи! — выдал Альберт Павлович и потребовал: — Начинай мыслить конструктивно!
Я попытался, получилось не очень. Но куратор меня не торопил и взялся разбирать корреспонденцию, так что появилась возможность хорошенько всё обдумать. Тогда-то я и ухватился за его оговорку об административном ресурсе.
— Правильно понимаю, что вы бы не позволили меня отстранить?
Альберт Павлович оторвался от бумаг и кивнул.
— Не позволил бы.
