раскрыла объятия. Туда девушка и устремилась.
То было счастливое воссоединение. Глядя на мать и дочь, Первин беззвучно молилась за то, чтобы и Падмабаи довелось испытать то же самое.
— Благодарю вас! — Читра оторвалась от матери и простерлась на земле перед Первин. — Князь и раджмата сказали, меня нужно заточить в тюрьму, потому что я враг Сатапура!
— Вы очень отважно себя вели, Читра. Встаньте, прошу вас! — Первин смущало, что с ней обращаются как с повелительницей.
Читра вскочила и тут же спросила:
— Правда, что раджмата скончалась?
— Да, на моих глазах. Похоже, речь идет о самоубийстве… а это грех, — угрюмо ответила Свагата.
Первин ждала, что Читра будет шокирована, но на лице ее показалась улыбка.
— Да что ж ты так! — укорила дочку Свагата. — Что, как ты думаешь, нас ждет, если не останется ни одной княгини и некому будет прислуживать? Нас отправят в поля, как крестьянок!
— А вот и нет. Потому что чоти-рани теперь станет раджматой! — Глаза Читры блеснули. — Она моя хозяйка, и я теперь буду старшей горничной!
— Не забывай, что я твоя мать! — нахмурилась Свагата.
— Сейчас не время ссориться. — Первин было совсем не по душе, что служанки борются за власть столь же непримиримо, как и правительницы. Она повернулась к дворцовому управляющему и сказала: — Басу-сагиб, попрошу вас организовать все необходимое для проведения погребальной церемонии.
— Что могу, предприму, но речь идет о государственном деле. И ничего не состоится до прибытия князя Сварупа. Обряд над матерью положено совершить сыну. — Мистер Басу говорил уверенно, как будто бы вновь оказался на знакомой территории.
Рама подвел Рани к мраморной глыбе — специальной подставке, чтобы садиться в седло, — и Первин поставила ногу в стремя. Читра подняла княжну и усадила на луку. Первин сняла кашемировую шаль и надежно привязала к себе девочку.
— Я знаю, что вам необходимо взять с собой Падмабаи, но Ганесана не отгонишь. Что делать? — Читра тревожно взглянула на Первин.
Пес кругами ходил вокруг лошади, смотрел вверх, на княжну, и лаял.
— Надеюсь, он не станет кусать лошадь за ноги! — высказала свою тревогу Первин.
— Лошадь он не тронет. Просто хочет вас сопровождать, — пояснила Свагата, опуская ладонь дочери на плечо — она явно простила той хвастливые слова, вырвавшиеся несколькими минутами раньше.
Первин знала, что вообще-то должна бы чувствовать облегчение. Путлабаи более не сможет отравлять жизнь своим родным. Ее сын Сваруп — человек неприятный, но ничто не говорит о том, что он мог похитить Дживу Рао. Пора бы отбросить мрачные мысли и сосредоточиться на другом — как лучше всего отыскать Дживу Рао. Первин взяла повод в руку и осведомилась у обитателей дворца:
— А Ганесану хватит сил бежать за нами много километров?
— Еще бы! Он же даже на охоту ходил! — ответил мистер Басу, медленно продвигавшийся в ее сторону.
Причин не брать собаку не было. Первин посмотрела сверху вниз на Читру:
— Принесите, пожалуйста, веревку и привяжите к ошейнику. Ее возьмет Падмабаи — тогда пес будет знать, что он сопровождает ее, а не гонится за нами.
Читра быстро отдала распоряжение мальчикам, охранявшим дворец, и младший тут же убежал за веревкой.
— Ганесан с нами побежит? — шепелявя от радости спросила Падмабаи.
Первин обрадовалась возможности ее приободрить.
— Конечно. А вы знаете, что в гостевом доме у Ганесана есть братец-пес?
— Братец-пес, — с явным уважением повторила девочка. — Младший или старший?
— Это вам самой придется решать. Он такого же размера, вот только не такой чистый. Но я уверена, что они очень обрадуются встрече. — Это было далеко идущее замечание. Первин решила, что после визита в охотничий домик заберет девочку в гостевой дом, там безопаснее.
— Как было бы здорово увидеть братца-пса! — Падмабаи стукнула Рани пятками по бокам, и Первин пришлось поспешно натянуть повод, чтобы лошадка не тронулась с места.
Появился мальчик с веревкой, Рама помог превратить ее в поводок и привязать к украшенному самоцветами ошейнику Ганесана.
— Он за вами побежит, даже если княжна выпустит поводок! — сказала Читра. А потом добавила, бросив на Первин серьезный взгляд: — Я буду молиться и Шиве-джи, и Араньяни, чтобы вы отыскали молодого махараджу и любимую мою махарани. Наконец-то она сможет править в зенане.
Первин понимала: Читра имеет в виду, что Мирабаи теперь станет главной над всеми женщинами, — вот только велика была вероятность того, что молодая махарани полностью изменит свой образ жизни, ведь она больше не обязана подчиняться свекрови. Нужно было учитывать и еще одну вещь. Женщинам и раньше доводилось править княжествами и королевствами. Сможет ли Мирабаи стать регентом? Агентство, безусловно, должно рассмотреть этот вариант.
Рама одним махом вскочил в седло и жестом поторопил Первин:
— Нужно ехать, пока солнце не село.
— Скоро увидимся, — с уверенностью сказала Первин Читре. — А если с возвращением детей возникнет задержка, я пришлю во дворец письмо.
— Рама-джи, скажи, далеко еще? — поинтересовалась Падмабаи вскоре после того, как они отъехали от дворца.
— Еще полчаса, — ответил Рама. — Недолго.
Падмабаи запрыгала в седле.
— А мне скучно!
— Вы же увидели мир! Как это может быть скучно? — Первин понимала, что голос ее звучит натянуто. Падмабаи, похоже, успела забыть, что они едут по серьезному делу. Сказать заранее, обнаружат ли они в охотничьем домике Дживу Рао или Мирабаи, было невозможно. Если Мирабаи нашла сына, но на нее накатила меланхолия, она могла посадить его на свою лошадь, как вот Первин посадила княжну. А поскольку махарани была резко против предложения Первин оставить мальчика в Индии, она может и не вернуться.
Или, допустим, Мирабаи не найдет Дживу Рао и решит покончить с собой. Свагата сказала, что самоубийство — грех, однако запрещенный законом обычай сати — самоубийства вдовы после смерти мужа — все еще был в ходу в сельской местности. Нетрудно себе представить, что склонная к меланхолии женщина может свести счеты с жизнью после гибели мужа и двух сыновей на протяжении всего лишь двух лет. Не каждый справится с таким горем.
— А где этот домик? — заныла Падмабаи, дергая Ганесана за поводок.
— Вон там, впереди, — не вполне честно ответила Первин. — И аккуратнее с поводком, не выроните его!
— Я хочу слезть. Эту лошадь все время качает! — пожаловалась княжна.
Первин попыталась ее отвлечь.
— Посмотрите вон на тот баньян. Давайте посчитаем, сколько баньянов нам встретится по дороге.
Но эта попытка развлечь княжну провалилась. Первин обескураженно посмотрела на Раму, девочка же продолжала ныть.
— Не переживайте, — сказал Рама, который уверенно скакал рядом. — До охотничьего домика недалеко, там она поест и успокоится.
Первин сомневалась, что
