что именно не давало ему покоя. Запах! Запах цветущих роминий, в это время года осыпающих города на Меране пригорошнями бархатных фиолетовых лепестков. Что характерно, расти на других планетах роминии отказывались наотрез. Селекционеры, правда, вывели несколько сортов, приживающихся и в других мирах, но их цветы характерного запаха уже не имели.
— Я и забыл, что уже роминирь, — пробормотал Ян.
— Что? — отошедший в сторону шеф резко повернулся к Яну.
— Роминирь – месяц, когда цветут роминии, — с готовностью объяснил Ян. — Вам нравится здешний климат?
— Мне нравится, когда не лезут в мои дела! — рявкнул шеф и уже спокойнее добавил: — А ты считай это добрым знаком.
— Для кого?
— Для составителей эпитафий. «Родился и умер на Меране». Лаконично и красиво.
— «Родился на Гранте, умер на Меране» тоже ничего.
— Пытаешься угрожать? — шеф снова пришёл в хорошее расположение духа.
— Просто рассуждаю вслух.
— А, ну это пожалуйста. Ты предпочитаешь проверенную формулу, или экспериментальный образец?
— Образец чего?
— Амайя сейчас, наверное, уже подобрала ему поэтичное название, но мы именуем его просто «пай-мальчик».
Шеф вытащил из кармана ампулу и посмотрел её на свет.
— Красиво…
— И зачем вам это нужно? Застрелить же проще? — спросил Ян.
— Надо же мне получить хоть какую-то моральную компенсацию за твою самодеятельность. Да и какие заголовки придумают! «Лучший сотрудник ОБНОНа принимал наркотики!».
— Всё равно этому не поверят.
— Что ты лучший? Так журналисты всегда преувеличивают.
— Нет, про наркотики.
— Не поверят, — согласился Зосна, вскрывая упаковку со шприцем. — Но всё равно так красивее.
«Амайя говорила, что нужно два-три раза, ничего, переживу», — подумал Ян.
Он присмотрелся к манипуляциям шефа.
— Эй, это же не разовая доза! — возмутился Ян.
— А ты что хотел? — удивился Зосна.
— Ну… например, увидеть, как мои правнуки заканчивают школу…
— Так у тебя даже детей нет!
— Тем более.
— Уж извини, с правнуками у тебя не сложится. Тебя куда колоть? Укол безболезненный, но, может, у тебя есть предпочтения?
Свои предпочтения Ян озвучил максимально внятно и доходчиво. Жаль, следовать назначенным курсом Зосна не захотел и, хмыкнув, закатал рукав рубашки Яна. Нарочно неспешно поднеся шприц, он посмотрел на подчинённого, улыбнулся и сказал:
— Пара минут у тебя будет, можешь успеть помолиться напоследок.
И в следующее мгновенье взвыл, зажимая располосованную руку. Шприц покатился по полу, блестящий предмет, в котором Ян узнал кортик Лед, звякнув обо что-то, отлетел в кучу кабелей.
Сразу же справа шумно завозились, Ян чуть глаза себе не вывихнул, пытаясь увидеть, что там происходит, но тщетно. Впрочем, в полном неведении он был всего пару минут, а потом в доступном его взгляду пространстве появился ботинок Лед, своим положением намекающий, что его хозяйку успели снова уложить на пол, и бестолково топчащийся рядом Тим. Искатели профессионалами по усмирению явно не были: не успел Ян вздохнуть, как ботинок взлетел в воздух и метко пнул ученого по лодыжке. Тот охнул, потерял равновесие и упал на пол. Ян не удержался и хихикнул, но тут же подавился смешком: к группе направился Зосна, и выражение его лица не сулило ничего хорошего. Проигнорировав так и не вставшего ученого, шеф подошёл к девушке и потянулся к кобуре под курткой.
— Шеф, а это же Марта подсунула мне ту бутылку в Стеллавиле?
Мысль была неожиданной и никакими логическими доводами не обоснованной, но она могла отвлечь Зосну от девушки. Так и случилось. Шеф развернулся к нему.
— И что же с тобой, таким догадливым, делать?
— Повысить в должности или хотя бы в зарплате?
— Обойдёшься. — Он повернулся к Тиму. — Идиот! Ты что, забыл, что на этих мутантов все препараты действуют по-другому?!
— Правда? Как интересно!
Зосна в ответ зарычал и снова потянулся к кобуре, но тут же опустил руку.
— Интересно? — спросил он учёного. — Тогда забирай её, сам же говорил, что у тебя осталась пара неиспытанных препаратов. Вот и займёшься, пока доктор будет работать.
— А на Шарлотте вы тоже испытывали новые препараты? — поинтересовался Ян.
— Это был несчастный случай! — скорее взвизгнул, чем вскрикнул фармацевт.
— Ага, ага. А двойная доза «светлячка» в её стакане сама образовалась.
Могла если и не сама, то с ведома самой Шарлотты, но уж Яну-то точно спешить уже некуда, почему бы напоследок не отвести душу?
Удар цели достиг. Учёный повернулся к шефу и, слегка запинаясь, сказал:
— Ты же сказал, что Роза не при чём?
Зосна пожал плечами.
— Конечно, не при чём. Ты что, не видишь, что он просто тянет время?
— Я вижу, что ты не договариваешь! Ты с ней заодно!
— А ты нет? — в голосе Зоны сквозило презрение.
Учёный открыл было рот, чтобы дать достойный ответ, но тут же стушевался и промолчал.
Что ж, пусть стравить подельников и не получилось, зато они, по крайней мере, забыли про Лед. Но та, видимо, решив, что терять уже нечего, тут же напомнила про себя сама, спросив учен ого:
— Вы же сами из-за такого же зелья потеряли дорогого человека, как вы можете теперь делать его своими руками?
«Ну да, когда терять уже нечего, можно попробовать пристыдить и отпетого преступника. Хуже не будет, потому что хуже уже быть не может», — подумал Ян.
— То, что я делаю, спасёт немало жизней! — громко сказал Тим.
— Оно же убивает! Как оно может кого-то спасти?
— Вы не понимаете… Я пытался уговорить Шарлотту отказаться от этого, — его передёрнуло, — «Светлячка», уговорить пройти лечение, но она меня и слушать не хотела. Говорила, что он дарит ей вдохновение, даёт силы творить. И вот чем всё закончилось… Но больше такого не будет! Мой препарат после одного приёма позволит убедить любого больного или зависимого в том, что ему необходимо изменить свою жизнь.
— А после двухкратного приёма делает зависимым самого пациента, — пробормотал Ян.
— Это побочный эффект, с которым я планирую скоро справиться! — кажется, Тима не на шутку оскорбило недоверие к его творению.
— Ага, ага, где ж вы тогда найдёте подопытных кроликов и дойных коров в таком количестве, — усмехнулся Ян, кивнув на застывших столбами Искателей.
— Наговорились? — издевательски-вежливо поинтересовался Зосна. — Позволите
