железка, с помощью которой главный герой разбирается с плохими парнями. Причин воспринимать пистолет по-другому у меня попросту не возникало — до этого самого момента.
Эта пушка более чем реальна и прямо сейчас направлена на меня самым что ни на есть настоящим плохим парнем.
Достаточно лишь ничтожного движения указательным пальцем — и моей жизни наступит конец. При мысли об этом меня прошибает холодный пот.
— Лицом к прилавку, живо! — кричит грабитель с пистолетом.
Его голос, пронзительный и гнусавый, совершенно не вяжется с угрозой насилием. Сообщник пока молчит, и о его намерениях остается только догадываться.
Я пячусь назад, инстинктивно вскинув руки. Упираюсь спиной в край стойки и поворачиваюсь к Клементу, который стоит метрах в трех. Он смотрит на меня, и уголки его рта самую малость приподнимаются — наверное, чтобы приободрить.
Вот только спокойнее отнюдь не становится.
Молчаливый сообщник приближается к нам и вытаскивает из заднего кармана джинсов полиэтиленовый пакет. Швыряет его на стойку и орет Пауэллу:
— В пакет, живо! Наличные и драгоценности! Живо!
У этого налетчика голос тоже примечательный — такой хриплый, что для диагностирования бронхита даже не требуется медицинского образования. Дополнительным симптомом служит отчетливое клокотание у него в груди.
Пауэлл, также благоразумно поднявший руки, в данный момент наверняка раскаивается, что высунул нос из-за надежной двери. Он медленно опускает руки, берет пакет и хнычет:
— Все наличные и товар у меня в задней комнате.
— Ну так дуй туда! — вопит бронхитчик.
Оценщик послушно выскальзывает за дверь.
— Кто шевельнется — тот покойник, ясно? — пищит первый налетчик, водя пистолетом между мной и Клементом. Клемент продолжает стоять, невозмутимо привалившись к стойке. У меня же если что и шевелится, то только сфинктер.
И снова часы знай себе тикают, пока мы дожидаемся возвращения Пауэлла с наполненным мешком. Как подсказывает наш недавний опыт, незваным гостям, скорее всего, придется запастись терпением.
При всем моем ужасе, меня отчасти успокаивает мысль о том, что этот кошмар очень скоро закончится. Как только Пауэлл отдаст налетчикам пакет, они уберутся восвояси. Остается лишь гадать, положит ли он туда наши девяносто тысяч. Но если его и посетит столь идиотская идея, оплакивать огромные финансовые потери предстоит лишь ему одному. А мы поищем другой ломбард.
С каждой секундой часы тикают как будто все громче. А может, это стучит мое сердце. Ожидание становится невыносимым.
— Что в рюкзаке? — внезапно спрашивает вооруженный тип, обращая свое внимание — а вместе с ним и пистолет — на Клемента.
«Черт! Нет-нет-нет!»
— Ничего интересного для тебя, дружище, — невозмутимо отвечает Клемент.
Не вскидывая пистолета, налетчик приближается к нему метра на полтора.
— Что, бл…? — визжит он. — Я спрашиваю, что в рюкзаке?
Бронхитный бочком подкрадывается к сообщнику, и в какой-то момент я даже опасаюсь, что он собирается схватить рюкзак. Оба грабителя, впрочем, явно осознают исходящую от Клемента угрозу. Пока они держатся на расстоянии, однако с направленным на пах пистолетом поделать Клемент все равно ничего не сможет.
Он опускает взгляд на рюкзак, затем медленно поднимает его, глядя на обладателя пушки.
— В этом, что ли?
— Да, бл…, урод, в этом!
— В нем всего лишь мой обед, — не находит ничего умнее ответить Клемент.
— Пи…шь, дай проверю!
— Да не стесняйся.
— Бл…! — взвизгивает налетчик. — Медленно подними его и отдай моему корешу!
Ну вот и все, игре конец. Стоит этим тварям заглянуть в рюкзак, и они сразу же поймут, что сорвали джекпот. Даже если мы и выберемся из переделки невредимыми, золота у нас не будет, и о куче денег придется позабыть.
И если до этого меня не мутило, то сейчас-то уж точно начинает.
Не отрывая глаз от типа с пистолетом, Клемент приседает и нащупывает рюкзак. Мне больно смотреть на это, в то время как Клемент, следуя приказу налетчика не спешить, еще и мучительно растягивает процедуру передачи.
Он берется правой рукой за лямку и постепенно выпрямляется, перемещая рюкзак с такой осторожностью, будто там лежит емкость с нитроглицерином.
Затем сантиметр за сантиметром поднимает вытянутую руку, пока она не становится параллельной полу.
— Бери! — пищит вооруженный тип своему сообщнику.
Бронхитчик шагает вперед, одновременно протягивая руку за добычей. Когда его пальцам остается до рюкзака какая-то пара сантиметров, Клемент внезапно отпускает лямку.
Три головы — включая и мою — немедленно склоняются, чтобы убедиться в действенности закона всемирного тяготения.
Мы отвлекаемся на какую-то долю секунды, однако этого времени Клементу вполне достаточно, чтобы привести в действие свой план.
Ни один из грабителей даже не успевает ни что-либо заподозрить, ни как-то отреагировать.
Правая рука Клемента, что по-прежнему сохраняет горизонтальное положение, резко устремляется вниз, к запястью с пистолетом, мгновенно хватает конечность и выворачивает, так что теперь оружие направлено в пол. Почти синхронно с этим движением Клемент делает широкий шаг вперед и, пригнувшись, врезается лбом в физиономию бронхитного.
Не знаю, может ли нос по-настоящему взрываться, но в миг, когда лоб Клемента встречается с лицом незадачливого грабителя, как будто именно это и происходит. Затем следует звук, который я, как пить дать, буду слышать в кошмарных снах еще на протяжении нескольких недель: истошный визг, переходящий в пронзительный хрип. Бронхитный валится на спину, схватившись руками за остатки расплющенного носа, и бандана сбивается ему на горло.
Меня охватывает ужас, пока он бьется о пол, словно выброшенная на берег рыба.
Тем не менее мы по-прежнему находимся в одном помещении с вооруженным бандитом, и я быстро переключаю внимание на реальную угрозу.
Рука с пистолетом писклявого налетчика вывернута, насколько мне представляется, в крайне болезненном положении, и он оказывается совершенно бессильным. И легкой добычей для увесистого кулака Клемента, неумолимо приближающегося к своей цели. Глаза-бусинки бандита успевают расшириться, когда он осознает свою участь.
Но вот чудовищное орудие обрушивается на жертву, и очередной нос взрывается. Еще одно лицо омывается кровью и раздробленным хрящом.
Зрелище служит действенным катализатором для содержимого моего желудка, которое резво устремляется наружу. Обожженная изнутри желчью, я складываюсь пополам. И лишь натужный глоток предотвращает извержение рвотных масс из моего рта.
Когда же я поднимаю голову, оба налетчика лежат на полу, способные только скулить из-под прижатых к лицам ладоней.
Клемент переступает через распростертое тело бандита, всего несколько мгновений назад угрожавшего пистолетом, и устремляется ко мне.
— Пупсик, ты в порядке?
Я таращусь на него, затем на писклявого налетчика. И внезапно меня охватывает дикая паника.
— Пис… толет… — выдавливаю я. — На полу!
— Да он ему не поможет. Это ж стартовый пистолет.
— Что-что?
— Стартовый пистолет. Стреляет только холостыми.
— Черт побери,
