— Ваше выступление ещё долго не забудут, такого они ещё не слышали.
— Я и не ожидала, что всё пройдёт гладко.
— А вот мне и ещё нескольким моим коллегам ваш доклад показался весьма любопытным, а доводы — разумными. Хотелось бы подробней обсудить ваши методы после конфренции.
Я убедила нейта Лейна, что расстраиваться не стоит, и что хуже всего было, если бы наше выступление встретили равнодушно. И то, что его живо и горячо обсуждают, на самом деле прекрасно.
— Мне бы ваш энтузиазм, — хмуро проговорил Лейн, когда наша троица вышла в коридор, чтобы подышать и освежиться.
— Всё осталось позади, мы отстрелялись, теперь можно спокойно сидеть на своих местах, ковырять скальпелем в зубах и выкрикивать гадости другим докладчикам, — Брайтен радостно потёр руки.
А мне вдруг мне стало душно, голова пошла кругом. Переволновалась? Я сделала несколько неуверенных шажков и схватилась за плечо Лейна. А потом почувствовала, как ускользает сознание.
* * *
Придя в себя, я поняла, что лежу на кровати под балдахином. Комната чужая, совершенно незнакомая. За окном сыплет снег, а на стене мерно тикают старинные часы.
— Ох, мамочки. Я что, упала в обморок? — спросила, коснувшись лба. Во рту была пустыня и страшно хотелось пить.
— У вас упало кровяное давление, — откуда-то сбоку появился нейт Лейн и сделал шаг ко мне. — Если бы я не знал истинной причины, то заподозрил бы истерию и прописал вам принудительный постельный режим, кровопускание и клизмы с валерьяной и зверобоем. Вот, выпейте воды.
Ну спасибо, добрый дядечка Лейн. Такое лечение очень вдохновляет! Хм, интересно, он в воду ничего не добавил? Я покосилась с подозрением, но, не уловив никаких посторонних запахов, осушила стакан одним махом.
— Наверное надо больше спать… — проговорила вяло и приняла сидячее положение.
Лейн усмехнулся в ответ и покачал головой.
— Эх, вы, целительница. Как только не заметили очевидного?
Спросонья я туго соображала. Почесала указательным пальцем нос и уточнила:
— Чего?
Лекарь вздохнул, сложил руки на груди и впервые… улыбнулся мне.
— Да вы же беременны!
Несколько секунд я глядела на лекаря, ожидая, что он рассмеётся и скажет: “Ха-ха, шутка!”, потом прислушивалась к внутренним ощущениям, а потом с губ слетело:
— Ой…
Ничего себе! Обалдеть. Сонливость как рукой сняло, и я приложила ладонь к плоскому животу. В первый раз я применила магическое зрение на себе, пытаясь найти подтверждение словам нейта Лейна. И правда, внутри я смогла разглядеть крохотное зёрнышко, в котором только недавно зародилась жизнь.
Сложно описать наполнявшие меня эмоции: недоверие, словно это происходит не со мной, осторожную радость, страх. В старом мире я почти отчаялась и отгородилась от этих мыслей, чтобы не было слишком больно, спрятала мечту так глубоко, что не достанешь. Поэтому сейчас не могла поверить, что это всё действительно правда. Что у меня будет моё родное дитя.
— Ну… поздравляю, что ли, — лекарь направился к выходу. — Отдыхайте, а домой отправимся завтра. Вам надо беречь себя.
— Спасибо, нейт Лейн, — я снова откинулась на подушку и закрыла глаза. Сегодня у меня есть полное право на ничегонеделание. — Если бы вы знали, как я рада.
Теперь предстоит сообщить эту новость моему мужу. Я знала, Норвин тоже будет счастлив!
Эпилог
Я собрала волосы в строгую причёску, поправила воротничок на платье, покрутилась перед зеркалом и подмигнула своему отражению. С раннего утра меня наполняло радостное возбуждение: сегодня мы отправляемся порталом в столицу на крупную научную конференцию. Она готовилась почти полгода! Будет много именитых лекарей из разных городов, и мы с Лейном, Сальвадором и Ули выступим там. Памятный съезд в Тауле запустил цепочку событий, благодаря которой всё больше и больше людей узнавало и интересовалось асептикой и антисептикой, а также ролью болезнетворных частиц в жизни человека.
Ули с Сальвадором представят усовершенствованную модель микроскопа и свои труды по изучению ботулизма, оспы и холеры. Это событие грозит стать настоящим прорывом в научном мире, я предвкушаю целый взрыв! Примерно такой же, какой последовал после нашего выступления в Тауле. Пришлось повозиться, чтобы организовать это событие, и большое спасибо Норвину, что помог, подключив свои связи. Муж должен был прибыть с минуты на минуту.
Наш новый дом, построенный рядом с госпиталем, был гораздо просторней старого и воплощал все мои мечты. Я пробежалась по этажу и заглянула в детскую комнату, где Сашенька резвился на пару с Пискуном. Увидев меня, малыш оторвался от плюшевого зайца и, улыбаясь во весь рот, потопал ко мне.
— Иди сюда, мой хороший, — я подхватила его на руки. — Мамочке и папочке надо уехать, но мы скоро вернёмся. А с тобой побудет Грэта.
— И Пискун? — спросил сын, глядя на меня своими небесно-голубыми глазами. У него, родившегося в пору золотого листопада, были светлые вьющиеся волосы. Просто маленький ангелочек, который время от времени превращался в демонёнка.
Помню, когда Норвин узнал о моей беременности, чуть с ума не сошёл от радости и волнения. Хотел вообще запретить работать, но потом согласился, что достаточно просто снизить нагрузку и исключить ночные дежурства. Я и сама понимала, что для меня было в тот момент важнее, потому даже не спорила.
Держа на руках тринадцать килограмм чистого счастья, я не могла поверить, что, приняв на свет сотни младенцев, я, наконец, смогла ощутить счастье материнства. Саше недавно исполнилось два года, он уже вполне отчётливо разговаривал, скакал по дому, как молодой жеребёнок, и постоянно выдумывал разные каверзы. Норвин говорил, что, если внешностью он пошёл в него, то характером точно в меня.
— Конечно я останусь с моим маленьким другом! — подтвердил тиин, нарезая вокруг нас круги. — С ним куда интересней, чем с тобой, Эл.
— Смотри, а то заревную, — пошутила я, обнимая ребёнка.
— Пискун любименький, Пискун синенький, — восхищённо лепетал малыш, пока фамильяр выделывал в воздухе кренделя. А потом вдруг упал на стол и признался:
— Эл, я так счастлив, так счастлив! Ой не могу, сейчас лопну от счастья!
В чёрных глазах стояли слёзы радости и восторга, фамильяр мелко задрожал, и вдруг на боку у него начала вздуваться шишка. От удивления я потеряла дар речи, просто смотрела на то, как она растёт всё больше и больше. А потом послышался негромкий бульк и…
— Я же говорила… — произнесла ошарашенно, — что вы размножаетесь почкованием.
На меня, хлопая маленькими блестящими глазками, смотрел маленький тиин. Сашенька засмеялся и потянул к нему ручонки.
— У меня теперь тоже есть деточка! Эл, погляди, правда он миленький? — Пискун заходился от восторга, прыгая вокруг своего малыша.
