– Нет, ситуация стабильная, поэтому не требует никаких дополнительных мер. Планировать следующую беременность можно будет не ранее, чем через полгода, но обязательно пройти предварительное обследование.
– Вы сказали, что беспокоитесь о ее психическом здоровье. Быть может, будет лучше, если я заберу ее домой?
– Я бы хотел, чтобы она ночь провела здесь. Мы последим за ее состоянием. Утром сможете приехать за ней.
– Спасибо, – сдался Влад, и врач уже собирался уйти, но он окликнул его. – Доктор, кто это был?
– Мальчик, – с легким оттенком грусти отозвался медик, после чего удалился.
Никольский нервно взъерошил волосы на голове и вернулся в палату. Сев на край постели, он вновь взял руку Лены, но теперь она безучастно смотрела в потолок, даже не взглянув на него.
– Мне сказали, что завтра тебя выпишут, – начал мужчина. – Поедем домой…
Девушка никак не отреагировала на его слова, продолжая рассматривать пустоту.
– Твой отец мне утром прислал фотографию со стройки. Сегодня уже начинают стропильную систему возводить. Каркас стен уже готов, добрались теперь до крыши.
Он замолчал, прекрасно понимая, что сейчас ей абсолютно все равно на их дом, на день выписки и прочие мелочи, которыми он пытается ее отвлечь от свершившегося горя. Ему тоже нелегко, но он осознавал, что ей гораздо тяжелее. Она только смирилась с тем фактом, что станет матерью. Получив документы на академический отпуск, начала водить мужа по магазинам детской одежды, рассматривая витрины с игрушками и прочими приятными деталями грядущего события. Все оборвалось в один миг.
Вчера она была еще счастлива, листая каталог с колясками для будущего малыша, который уже был мертв.
– Милая, прости меня, – наклонившись к ее бледной ладони, касаясь ее кожи губами, прошептал он.
Она медленно повернулась к нему.
– За что? – почти беззвучно спросила она, будто ее голос покинул плоть.
– За то, что не смог защитить, как обещал, ни тебя, ни ребенка. За то, что оставил одну и подверг переживаниям. За то…
– Остановись, – из последних сил выдавила она. – Ты ни в чем не виноват. Мне сказали, что при наличии патологии плода был лишь вопрос времени. Исход был ясен с самого начала. Он был зачат с изъяном, что уж говорить….
– О чем ты? – последние ее слова обладали куда более глубоким смыслом, чем она произнесла вслух.
– Наша любовь, Влад, – устало вздохнула она, будто объясняла ему простые истины. – Она с самого начала была обречена, и мы не заслуживаем счастливого финала. У таких, как мы его просто не может быть.
Он испуганно посмотрел на нее, но нашел в себе силы подняться и подойти к окну, чтобы не видеть, как она вновь пытается доказать ему то, что было известно с первого дня.
– Ты права, – согласился он, заталкивая руки в карман джинсов. – Тысячу раз права. Безумный старик возомнил себя Господом-Богом, заставив невинное создание сдаться ему, а в итоге испортил ей жизнь.
Лена отвернулась к стенке, не в силах спорить с ним, что делать, впрочем, ей не очень-то и хотелось, поскольку доля истины в его словах, определенно, была.
Влад прошелся по палате, остановился возле кровати.
– Если бы я знал, через что тебе предстоит пройти, я бы не посмел и думать о твоем завоевании. Для меня до сих пор остается загадкой истинная причина твоего согласия на брак со мной.
Ее молчание убивало больше, чем мысли, роившиеся в его голове. Хотелось заставить ее говорить, но он был не в силах сделать это.
– Как бы ты не хотела от меня избавиться, я не оставлю тебя сейчас одну. Не заставляй меня проклинать себя еще и за эту ошибку, – взмолился он, снова опускаясь рядом с ней на колени. – И, когда ты вернешься к жизни, которую я у тебя отнял, тогда и примешь решение – исчезнуть мне в небытие или позволишь мне быть рядом.
– Той жизни уже не вернуть, – едва слышно отозвалась она, по-прежнему глядя в стену.
Он провел в ее палате бóльшую часть дня и покинул больницу лишь тогда, когда персонал настоял на этом.
Заехав на студию, он передал все документы своему заместителю и взял бессрочный отпуск за свой счет. В ближайшие пару месяцев он не появится здесь. В квартире ему пришлось прятать все, что могло напоминать о нерожденном ребенке – книги, энциклопедии, снимки ультразвукового исследования.
Посыпать голову пеплом казалось бесполезным занятием, но ему не удалось избежать этого. Чувствуя на себе вину за все, что происходило с Леной, он раз за разом анализировал свои поступки и ошибки, придя в конечном итоге к выводу, что главной проблемой, которая встала на пути этой маленькой, но сильной девочки был он сам.
Утром вместе с Виктором Никольский отправился в больницу, чтобы забрать жену домой. Она равнодушно встретила его в палате. Мужчина забрал небольшую сумку с вещами, которые у нее были при себе во время госпитализации.
В дороге она молчала, совершенно бессмысленно глядя в окно на мелькавшие городские пейзажи.
– Если ты позволишь, я помогу тебе принять душ, – предложил Влад, когда они оказались в квартире.
– Нет, спасибо, – отказалась она, отправляясь в ванную.
Прогреваться ей было нельзя, поэтому Лена постаралась минимизировать время, проведенное в воде. Врач рассказал ей об особенностях реабилитации, но, кажется, она не все запомнила. Впрочем, медики объяснили и ее мужу, как ухаживать за ней в послеоперационном периоде, но ее теперь это волновало в последнюю очередь. Сильнейшая эмоциональная боль разрывала ее изнутри. Хотелось кричать во все горло, но вместо этого она молча выносила всю тяжесть свалившегося на нее горя, время от времени колко отвечая на вопросы Влада. Она прекрасно понимала, что его вины ни в чем нет. И все эти едкие комментарии она озвучивает лишь потому, что ей самой ужасно тяжело. Глубоко в душе она корила себя за такое отношение к нему, но при этом ничего не могла сделать с самою собой.
Единственное, что она четко запомнила из рекомендаций по восстановлению, так это воздержание от близости в течение минимум двух недель. Уж в этом она была уверена – воспоминания о последствиях их связи вызывали легкую судорогу гнева в ее теле. Смотреть в сторону Никольского ей было тошно, хоть теперь она и была так сильно зависима от его помощи.
– Тебе удобно? – положив ей подушку под голову на диване, укрывая легким покрывалом, чтобы не простыла от кондиционера, спросил мужчина.
– Да, – равнодушно отозвалась она, глядя в стену перед собой, на которой висел телевизор.
– Включить что-нибудь? – предложил он, взяв пульт с журнального столика.
– Нет, – односложно отвечала она.
– Что хочешь на обед?
– Я не голодна, – она повернулась на бок, подкладывая пальцы под щеку, закрыла глаза.
– Лен, – Влад опустился на край дивана рядом с ней, дерзнув положить ладонь на ее спину, осторожно поглаживая, – тебе нужно нормально есть. Все-таки кровопотеря имела место быть… Силы не возьмутся из пустоты.
